Судя по всему, злоумышленник обладал опытом в таких гнусных нападениях. Он превосходил Сашу и ростом, и весом, и силой. Но и противник у преступника — не простак. Самбист, хорошо владеющий приемами своего любимого вида спорта, сотрудник советской милиции, видящий свой долг в том, чтобы обезвредить хулигана. К сожалению, Попрядухин оказался лишенным возможности маневра. Не мог он провести эффективный прием ногой. Преступник прижал его, отчетливо слышалось его прерывистое дыхание. К тому же страшная боль в руке. И все же сработали рефлексы, воспитанные долгими месяцами занятий.
Ведь занятия эти выработали не только силу и ловкость, знание приемов и быстроту движений, но и быстроту мышления, находчивость, умение мгновенно принимать решения, а главное, проводить эти решения в жизнь.
В миг, когда верзила намеревался сомкнуть свои пальцы-клещи вокруг шеи милиционера, тот, бросив взгляд ему за плечо, крикнул:
— Девушка, заходите слева!
Хулиган попался на простейший крючок, он скосил глаза налево и на мгновение ослабил нажим. Будь на месте Попрядухина человек нетренированный, эти доли секунды ничего бы ему не дали. Но Александру хватило их. С молниеносной быстротой выскользнул из-под громилы. А когда тот пытался обрушить на него кулак, провел прием. Левая рука скользнула под кисть руки преступника, правой рванул его локоть на себя — и через секунду нападавший, воя от боли, согнулся в три погибели.
Саша чуть-чуть расслабил захват, ровно настолько, чтобы задержанному не было больно, но в то же время чтобы при малейшей попытке к сопротивлению он поплатился рукой...
Девчушка, за которую вступился Саша, оказалась не из робких, она не бежала с места происшествия, а нашла телефон-автомат и вызвала милицию. Помощь пришла вовремя.
На дежурстве — Попрядухин
Александр Попрядухин. Говорят, по-настоящему человек счастлив, если он дня не может прожить без работы, когда его тянет в коллектив, к товарищам по службе. Понимаю, не везде создана такая притягательная, что ли, атмосфера. Но считайте, что нам в 127-м отделении повезло. Легко работалось. Не в смысле загруженности, конечно. Это я об отношениях между людьми. Товарищеская взаимопомощь, участливое внимание к сослуживцам, принципиальная критика — вот что характеризовало отношения между сотрудниками.
...Собрание подходило к концу. Люди устали. В задних рядах послышался шепоток, кое-кто с намеком достал пачку сигарет, задвигались в нетерпении стулья. Но стоило председательствующему объявить, что выступает старший лейтенант Попрядухин, как шум стих: шутка ли, сам народный контроль берет слово. Тем более что буквально днями активисты провели рейд: интересовались, как рассматриваются заявления граждан.
Александр Иванович всегда волновался, когда выходил на трибуну. И сейчас он не сразу стал говорить — обдумывал начальную фразу. Ведь важно не просто отбарабанить отпущенные регламентом десять минут, а задеть коммунистов за живое, не поучая, тактично напомнить им кое-какие требования устава и партийных решений.
Но вот прозвучали первые слова:
— Что же получается, товарищи? Партия нацеливает нас на кропотливую профилактическую работу, а мы, это самое, сигналы граждан кладем под сукно. — Зал насторожился: сейчас начнет примеры приводить. И точно, не любящий абстрактной критики, Попрядухин привел факты: — У инспектора Сомова неделю заявление жильцов лежит. А в заявлении том не о протекающей крыше речь идет, не о мусоре на тротуаре. Хотя для доброго хозяина участка и это повод для беспокойства. О том сообщают граждане, что восемнадцатилетний паренек работу бросил, шатается без дела. Так что, будем ждать, когда он преступление совершит?
— Александр Иванович, ведь я сразу после рейда побывал на месте, уладил все. — Это Сомов поднялся с места.
— Хорошо, что побывал. Плохо, что после напоминания народных контролеров. Нет, друзья-товарищи, не годится так! Не будем реагировать на заявления граждан — пропадем. Нас немного, а территория вон какая огромная. Разве сами за всем уследим? Люди помогают нам. Идут к нам с верой. Так зачем же эту веру рушить? — Старший лейтенант сделал паузу, словно пытался убедиться: дошли его слова до слушателей или нет? Улыбнулся: судя по деловой реакции, дошли. Значит, можно продолжать, значит, можно сказать главное. — Довелось мне недавно слушать нашего министра. Интересные цифры приводил он: о том, сколько ежегодно граждан находится в социальной сфере деятельности милиции. Примечательные цифры. И речь идет не только о лицах, преступивших закон, и даже не главным образом об этих лицах. В нашей с вами сфере, друзья-товарищи, советские люди, которые обращаются к нам как к представителям Советской власти с различными вопросами. Тут и потерпевшие, и гражданские истцы, и представители учреждений, общественный актив, и те, кто прописывается и выписывается. Если по-простому, то тысячи людей ищут у нас с вами помощи, совета и содействия, а нередко защиты и восстановления нарушаемых прав. Теплоты и внимания они ждут, человечности, зрелости профессиональной и политической. А мы обращения их, заявления — под сукно. Не годится так...
Читать дальше