Александр Чернов - Могила для горбатого

"А может, у него девушка появилась? — уже лежа в кровати подумала мать. — Может быть, влюбился парень да с ней все время проводит? Но, конечно, в этом он уж никогда не признается. Как всегда узнаю обо всем стороной… Ох, до чего же спать хочется!.." — Через пару минут Вера Андреевна спала безмятежным сном.

А Женьке было не до сна. Едва он закрывал глаза, комната начинала раскачиваться, кружиться. То вдруг на него наваливался потолок, а то разверзался пол и Женька парил, парил над пропастью, готовый каждое мгновение рухнуть вниз. А когда парень открывал глаза, ему мерещилась то тюремная камера, то убитая старуха, которую он и в глаза-то не видел.

Глупо, как глупо они попались на уловку Нечистого. Он покатал их по городу, а потом отвез в кафе, купил пива, водки, шашлыки, а когда все захмелели, стал насмехаться, над Женькой и Колькой. Мол, сосунки, ничего слаще морковки в жизни не видели. Вам, мол, крутыми мужиками никогда не стать. Колька пьяный дурак понес околесицу. Стал хвастаться перед авторитетным родственничком, вспоминать все свои хулиганские выходки, пьянки, драки, чуть ли не с первого класса. Тут его Нечистый и прищучил. Ну, раз, говорит, ты такой деловой, поехали, проверим. Дело, говорит, пустяковое, зато видно будет, что ты из себя представляешь. А у самого глаза насмешливые, презрительные. Купился Колька. Запросто, говорит, — едем! Женьке деваться некуда было. Час поздний, до дому далеко, транспорт в это время плохо ходит. Да и денег, признаться, у парня даже на дорогу не было. В общем, он тоже влез в машину. Дело вначале действительно несерьезным показалось. Будто даже игра какая. Словно в пионерском лагере в павильон к девчонкам идешь зубной пастой мазать. Самое главное никого не разбудить. Кто же знал, что все так обернется?

Может быть, во всем признаться отцу? Ох, и устроит же он нагоняй! Отец мужик своенравный, несдержанный, бить, правда, никогда не бьет, но наорать так может, душа в пятки уйдет. А с другой стороны Нечистого опасаться нужно. Психованный он какой-то. Сашку как отдубасил… Ну и положеньице, во влип!.. Ладно, подождем до завтра, там видно будет.

Женька перевернулся на живот и уткнулся лицом в ладони. Вскоре круговерть остановилась, все линии, будто сошлись в одной точке, устремились вниз и Женька уснул.

Ксюшка Вихрова просыпалась ни свет, ни заря. Ранняя птаха — жаворонок. Выпорхнула из кровати, потянулась своим стройным гибким, как тростинка телом и подошла к зеркалу переплести растрепавшуюся за ночь косу. Гарная дивчина Ксения, как сказали бы родственники Вихровых на Украине. Густые русые волосы ниже поясницы, открытый высокий лоб, шелковые брови. Глаза серые бездонные, в них то и дело зажигается лукавый огонек. Нос у девушки идеальной формы с утонченными крыльями. Зубки ровненькие, губы сочные, яркие. Такое лицо даже косметикой портить жалко. Ксюшка ею и не пользовалась. Так, подкрасит иной раз глаза.

Девушка расчесала волосы, заплела в тугую толстую косу и сбросила с себя ночную рубашку. Грудь у Ксюши маленькая, упругая с нежными розовыми сосками. Когда она проводит по ним рукой, они твердеют. Маленькие кружевные трусики обтягивают округлые ягодицы, спереди линия ног плавно раздваивается, переходя в два изящных полумесяца. Когда Ксюшка сверху вниз смотрит на свои ноги, они кажутся ей некрасивыми. Но в зеркале очень даже ничего — длинные, ровные. Не девка Ксюшка — персик! И кто же его сорвет?..

Девушка надела коротенький в мелкий цветочек сарафан, вышла в коридор, а затем на веранду, где бабушка Нина — сухая статная старуха в ситцевом платье и платке — пекла блины. Лицо у бабки, точно у княгини или графини какой — холодное, аристократическое. Тонкие с синеватым отливом губы надменно поджаты, но при виде внучки суровое выражение с лица старухи исчезает.

Недолго осталось Ксюше жить у деда с бабкой. Через год уедет девка к своим родителям и поминай как звали. Дочь стариков с зятем и младшим внуком, как и дети Клавдии Павловны, уехали недавно в Россию, а вот Ксения осталась еще на год, заканчивать последний курс медицинского училища. Разъезжается народ.

— Уже проснулась, Зорька ясная! — улыбаясь, приветствовала старуха внучку. — Выспалась?

— Выспалась, бабушка.

— Вот и ладно! — старуха ловко перевернула на сковородке блин. — Иди умойся, да отнеси бабе Клаве блинов, пока горяченькие. Пущай побалуется старуха. А потом и сами будем завтракать.

Подхватив полотенце, Ксюша взяла мыло, зубную пасту, соскочила с крыльца и направилась вглубь двора к водопроводной колонке.