Александр Чернов - Могила для горбатого

Нечистый вылез из машины, прошел по бетонной дорожке и ступил на веранду. В руке он нес старый желтый портфель. А Вовке нравился домик Долженковой. Большая веранда, длинный широкий коридор, по обе стороны от него две комнаты, в конце — зал. Он соединен еще с одной комнатой, спальней. Отличный был бы домик, если к нему руки приложить, а эти "бичи" даже полы подмести не могут, не говоря уже о том, чтобы окна помыть или паутину с потолка поснимать. Как продал Сашка мебель на прошлой неделе, так до сих пор остались на полу, где она стояла, пыльные пятна. Не дом, а тонущий корабль с двумя дохлыми крысами на борту. Одна из них лежит вон с журналом на единственной уцелевшей после распродажи кровати в зале, другая корчится от начинающейся "ломки" на полу в спальне. Это ощущение хорошо знакомо Нечистому, будто в позвоночник вгоняют кол, который начинает разрастаться корнями по всему телу, вызывая невыразимую словами боль. Боль, от которой хочется выть, лезть на стену, кататься по полу. Алиферов прошел через эти муки. Он и сел-то в первый раз на зону за то, что во время "ломки" вызвал на дом "скорую помощь" и с ножом в руках стал требовать у врача на дозу. На зоне Нечистый избавился от тяги к сильным наркотикам и с тех пор ни разу не прикасался ни к героину, ни даже "ханке".

Завидев Нечистого, Шиляев подался к нему, как утопающий к спасательному кругу.

— Бабки принес? — он уже забыл о нанесенной ему Алиферовым обиде, о том, как он вчера жестоко избил его.

Нечистый тоже предпочел не вспоминать о вчерашнем инциденте.

— Какие еще бабки? — удивился он.

— Ну, как же, за иконы, те что ночью у старухи взяли! Нам же с Зойкой за них тоже доля причитается!

— Ах, за иконы?! — Алиферов смерил сидящего на полу Шиляева насмешливым взглядом. — Ты что же считаешь, что я с утра на рынок сбегал, толкнул их, а теперь к тебе примчался, долю приволок? Ну, ты и ухарь! — Нечистый откровенно издевался. — Я вижу, "гера" тебе все мозги высушила… Нет, кореш, продавать иконы в столицу повезешь ты!

— Я?! — изумился Шиляев. — Да ты что, Вовка, я же там никого не знаю!

— Не боись! — заржал Нечистый и с шутливой фамильярностью пнул Шиляева по ноге. Он вообще перестал церемониться с наркоманом, обращался с ним как с презренным существом. — Не на пустое место посылаю. Поедешь к конкретному человеку, адресок я дам. Башли с него возьмешь и назад. Тебе же дураку еще и алиби какое-никакое состряпать нужно. Как старушку-то ночью пришил, не забыл еще?..

Шиляев отрицательно покачал головой и попробовал слабо возразить:

— Куда же я с такой рожей поеду-то?

— А что, рожа как рожа, — Нечистый критически оглядел лиловый синяк под глазом Сашки и его опухшие губы. — Очки темные напялишь, а губы платочком будешь прикрывать. А вот побриться тебе обязательно нужно. В общем, вот тебе рубашка, брюки и туфли, — Алиферов раскрыл портфель и подал Шиляеву одежду и обувь, прихваченные дома из своего гардероба. — Вещи не новые, но все равно лучше твоих обносков. В них ты солидным фраером будешь выглядеть. Давай приводи себя в порядок, одевайся и катим на автовокзал. Через час автобус отъезжает, я узнавал.

— Я же не доеду, — униженно и подобострастно сказал Шиляев и посмотрел на возвышавшегося над ним Нечистого взглядом собаки, которая ждет, когда ей бросят кость. — Меня же "ломает", Вовка! Мне доза нужна.

— Достал ты меня со своими дозами, — проворчал бывший "зек". Ворчал он для вида. Нечистый отлично понимал, что Шиляев без дозы не человек, поэтому принес ему "ханку". — На "ширнись"! — Алиферов швырнул на матрас наркоману целлофановый пакетик с коричневой желеобразной массой. — И пошевеливайся! Когда вернешься, сядешь на "геру". Это я тебе обещаю. Снова "белым" человеком будешь.

Зажав дар в кулаке, Шиляев отправился на веранду к газовой плите. Лежавшая на диване Зойка делала вид, будто внимательно читает десятилетней давности журнал. На самом деле она ни слова не пропустила из беседы мужа с бывшим "зеком", и когда тот вышел из спальни в зал, отложила журнал.

— Между прочим, мне тоже на опохмел полагается, — заявила она нахально. — Да и позавтракать я бы не отказалась.

— Что я тебе папа, что ли? — рыкнул на Долженкову Нечистый. — Перебьешься!

— Не перебьюсь! — звонко возразила Зойка, и ее слова эхом отозвались в пустой комнате. — Мне все равно кто ты для нас папа или "пахан", но пока мы работаем на тебя, ты должен заботиться о нас, хотя бы до того времени, когда получим бабки за иконы.