Александр Чернов - Могила для горбатого

Шатохин просветлел лицом.

— Вот спасибо, Илья! Я в долгу не останусь, — пообещал он, встал и поставил на стол пакет. — Это тебе презент для начала, — и майор скорым шагом направился к двери.

Приехав на работу, он первым делом подготовил необходимые для освобождения из изолятора Шиляева документы. Затем распорядился привести Сашку к себе в кабинет.

— Ну-ка, закатай рукава, — приказал майор, когда они остались с глазу на глаз.

Шиляев порядком струхнул, решив, что Шатохин каким-то образом дознался о доставленных ему в камеру наркотиках, однако поспешно закатал рукава.

Нечистый говорил правду. Сашка действительно был наркоманом, причем со стажем. На руках его не было живого места от частых инъекций. И как же это майор сразу не разгадал в Сашке наркомана?

— Через кого Нечистый передавал в камеру наркоту? — спросил Шатохин.

При упоминании об Алиферове Шиляев вздрогнул. Неужели майор вычислил Нечистого? А если это так, то Сашке уже никто не поможет выйти на свободу. Шиляева обуял страх, страх остаться в камере без дозы. Но в глубине души он все-таки надеялся, что Буранбай и сегодня каким-то чудесным образом передаст ему в камеру шприц с героином, поэтому Шиляев решил охранника ни за что не выдавать.

— Никто ничего мне не передавал, — пробубнил он.

— Врешь! — майор отошел от Шиляева и уселся за свой стол. — Если скажешь, кто из охранников передавал тебе в камеру наркоту, я тебя отпущу.

Шиляев недоверчиво посмотрел на Шатохина. Опять какие-нибудь ментовские штучки?

— Обманете же, — сказал он с сомнением.

— Почему же? — пожал плечами майор. — Говори, кто передал наркотик, я возьму с тебя подписку о невыезде и проваливай. — Шатохин повернул к задержанному лист бумаги, положил поверх него ручку.

Сашка нерешительно приблизился, взял документ и стал читать. Закончив, немного подумал и поставил подпись.

— Кто? — спросил Шатохин.

— Буранбай.

— Все, можешь идти, — сказал майор и сделал жест в сторону двери.

— Что, правда что ли? — растерялся Шиляев.

— Правда, правда, проваливай! — неожиданно рявкнул Шатохин. — Чтобы духу твоего здесь не было! Сиди дома и на улицу носа не показывай. Когда потребуется, я тебя вызову.

Когда с трудом поверивший в свое счастливое избавление Шиляев выскользнул за дверь, майор некоторое время сидел в задумчивости. Буранбая этого, конечно же, нужно вывести на чистую воду. Но не в связи с делом Шиляева, разумеется. Нужно выждать, подловить его на подобном же проступке и с треском выгнать из органов. Шатохин усмехнулся, как бы его самого не поперли, если вдруг выяснится, что он собирается натворить. Он снял с телефона трубку и набрал номер Нечистого.

— Алло? — произнес тот через некоторое время. В трубке раздавался отдаленный шум застолья, гремела музыка, слышался женский смех.

Майор кашлянул.

— Шатохин это, — сказал он глухо. — В общем, освободил я твоего дружка… пока. И степень тяжести увечья в акте судмедэкспертизы уменьшил — с тяжких телесных на телесное повреждение не опасное для жизни…

— Да сделай ты эту чертову музыку потише! — неожиданно громко крикнул кому-то в квартире Нечистый и, дождавшись, когда убавят звук магнитофона, сказал в трубку: — Ясно, майор, спасибо. Что еще?

— Шиляеву я ничего не объяснял. Поговори с ним сам, про меня не упоминай. Скажи, мол, пусть запомнит, что дело было так: он пьяным случайно оказался на окраине города, вспомнил, что там живет тетка его жены, зашел к ней домой, а, увидев иконы, взял их из хулиганских побуждений. Когда выходил, столкнулся с возвращающейся от Чугуновых хозяйкой, которую по пьянке сильно толкнул, чтобы скрыться. Упав, Серебрякова и получила легкое телесное повреждение… Пускай этот Шиляев едет сегодня же в больницу к Клавдии Павловне, умоляет, ползает на коленях, но уговорит старуху подтвердить его показания. Тем более, что Серебрякова готова простить этого придурка.

— Значит, у него будет ерундовая статья?

— Я постараюсь вообще не доводить дело до суда, — заявил Шатохин. — Попробую через наркологический диспансер оформить его на лечение.

— Тоже дело, — одобрил Алиферов. — Это все?

— Нужно, чтобы и Чугунов подтвердил новую версию.

— Я помню, майор, все будет сделано, — заверил Нечистый и положил трубку.

Не знал Шатохин, что дальше дело пойдет совсем по другому сценарию.

К Женьке домой заскочил Колька. Настроение у него было превосходное. Он прошествовал в зал, уселся в кресле и, посмеиваясь, поведал приятелю: