Екатерина Лесина - Фотограф смерти

– А потом?

– Ну… иногда Тоня уходила из дому. В первый раз я испугался до жути, хотел в милицию заявить, но Семен остановил. Сказал, что это у нее бывает, что вернется, а будет заявление – будет и дело. А ну как узнают про то, что она сумасшедшая? Поймите, они хорошие люди, но им было очень стыдно за то, что дочь безумна. Они беспокоились, но… в общем, она тогда вернулась. И в следующий раз тоже. А потом я и сам привык. Ну это как отпуск ее. Поездка. Кто на дачу, а Тоня в путешествия. Возвращалась всегда сама и спокойная, чистая. Засыпала, чтобы проснуться нормальным человеком.

– К врачам вы не обращались?

– Почему, обращались. Семена консультировали хорошие специалисты, но все сходились на одном – неизлечимо, но опасности не представляет. К слову, если вы про Анну спросить хотите, то девочка не от меня. Я не настолько самоуверен, чтобы приживать детей с шизофреничкой. Мы вообще вместе не спали, понимаете? Просто после очередного ее похода обнаружилось, что Тоня беременна, но аборт делать было поздно. Ну и Семен умолял меня не чинить скандала. Я и не чинил. Я любил стариков как собственных родителей. Да и девочку тоже. Она милой была. Тихой и… и очень похожей на Тоню.

Петр мял манжеты, просовывал большой палец в зазор между тканью и рукой, прижимал с другой стороны указательным и начинал елозить. От этой его привычки манжеты становились серыми, приобретали сальноватый лоск, который не брали ни порошки, ни отбеливатели.

– Почему вы развелись? – спросила Дашка, чтобы заполнить молчание, в котором уже явно прорезался скрип натираемых манжет.

– Так… Тоня захотела! Она вдруг решила, что я хочу ее убить. Полицию вызывала… что творилось – жуть просто. Ну я и сдался. Квартиру мы разменяли, это да. Я свое честно заработал! Честно!

Дашка не спорила. Она слишком устала.

Надо Вась-Васе довериться. Сдаться. И самой, и Тынина… Эти флибустьерские игры изначально были обречены. Они бегают по кругу, и новый виток только что начат.

– Значит, вы разменяли квартиру на две? Одна досталась Антонине с дочерью. Другая – вам. Верно?

Он кивнул.

– А потом с Анечкой случилось… ну кто мог знать? Наверное, она тоже была как мать, ну вы понимаете, да? И Тоне совсем поплохело.

– И вы определили ее под крылышко к своей любовнице? Или к невесте.

– К кому? – переспросил он, вытягивая из манжеты нить. – У… у меня нет любовницы!

– Всеслава Гораченко. Знаете?

– Конечно. Это врач. Мне ее посоветовали. Она хорошая. Молодая совсем, но хорошая. А почему вы решили, что она моя… ну моя невеста?

Ни с чего. Решила, и все.

– Посмотрите на меня, – сказал Петр, разводя руками. И рубашка на груди натянулась, пуговицы застряли в петлях. – Я похож на завидного жениха?

– Ничуть, – не стала кривить душой Дашка.

– Вот! А она дамочка из себя вся такая… ну такая… прям как вы! И зачем ей я?

– Хорошо, – Дашка готова была отступить, и здесь, и вообще. – Тогда объясните, где сейчас находится ваша жена?

Его удивление и на сей раз выглядело искренним.

– Как где? В клинике особого режима. Всеслава сказала, что Тонечке надо особое лечение… Я и согласился.

Дашка сделала ну очень глубокий вдох, чтобы не заорать.

– На что согласились?

– На переезд. Минуту!

Он неловко выполз из-за стола и скрылся в соседней комнатушке, которая проглядывала в пустом проеме. Дверь, снятая с петель, стояла рядом, прикрывая собой узкие длинные ящики. Дашке очень хотелось заглянуть в эти самые ящики, но порыв она сдерживала и для сдерживания держалась за жесткий край клеенки, заменявшей скатерть.

Отсутствовал Петр недолго и вернулся с кучей листов.

– Вот, посмотрите. Посмотрите! Я правду говорю.

Дашка посмотрела. Стандартный договор об оказании медицинских услуг Кривошей Антонине, заключенный между Петром Кривошеем, именуемым в дальнейшем Заказчик, и ОАО «Здоровый дух», именуемым в дальнейшем Исполнитель.

Договор скреплен подписями.

И лишен всякого смысла. Дашка таких договоров десяток способна отпечатать. Или сотню. И печать заказать недолго.

– Вы ее навещали? – спросила она, зная ответ наперед.

Петр мотнул головой и признался:

– Только однажды. Но Всеслава говорила, что я Тонечку в волнение ввожу, а я не хотел, чтобы она волновалась. Знаете, она же хорошая очень. Тихая. Добрая.

Была.

Дашка еще раз внимательно перечитала бумаги, запоминая адрес. Контора, конечно, вымышленная, но вдруг да повезет?

Выбравшись из квартиры, Дашка первым делом позвонила. И звонила вроде как Вась-Васе, а трубку поднял Артем. И Дашка этой странности не удивилась, а рассказала о том, что узнала, точнее о том, чего не узнала.