Анна Малышева - Алмазы Цирцеи

– Почему же он в самом деле не позвал на помощь? – озадачилась Вера, делая последнюю затяжку и давя шипящий окурок в мокрой пепельнице. – Может, перепугался насмерть?

– У него было время прийти в себя, заорать и выскочить из номера! – отрезала Елена. – Вместо этого он держал дверь изнутри, как растерявшийся ребенок… А потом молча позволил себя убить.

– Пистолет был с глушителем, явно, – авторитетно заявила горничная.

– А бельгиец тоже с глушителем? Голос подать не смог?

– Может, он и крикнул, да немцы не услышали. Древний старик со старушкой…

– Этот старик сперва выжил в окопах под Москвой, потом в котле под Сталинградом, – возразила Елена. – Он бы услышал крик, не сомневайся, у него все реакции в норме.

– Тогда уж не знаю, что думать. – Вера была явно не в восторге от затронутой темы, она даже в лице переменилась. – Пусть следователь разбирается, ему за это зарплату платят. А тебе советую написать характеристику на Сергея. И не пожалей пары добрых слов, парень будет перед тобой в долгу. Не поняла еще – тут можно выжить только на круговой поруке!

И, залпом допив остывший кофе, горничная встала и отправилась к барной стойке. Оперевшись на нее локтем, картинно изогнувшись, она вполголоса принялась ворковать с оживившимся барменом. Елена украдкой наблюдала за парочкой. Эти двое выглядели как киношные персонажи – жгучий красавец бармен и модница Вера, чьи ярко-голубые глаза из-за густой подводки казались волнующе порочными. Высокая прическа-башня придавала ей сходство с поп-звездой, зазывный журчащий смех действовал на кавалера неотразимо – он не мог оторвать от Веры напряженного, ставшего вдруг тяжелым взгляда. И Елена вдруг позавидовала этим людям, сумевшим урвать у серых, тяжелых будней клочок счастья. Они были поглощены друг другом, сейчас для них не существовало интриг, неприятностей на работе, домашних проблем. «Вот бы мне так!» – подумала Елена, и перед ней вдруг мелькнуло лицо Михаила. Словно чего-то испугавшись, женщина быстро достала из кармана пиджака сложенный лист бумаги, ручку и принялась сочинять характеристику.

Она покончила с этим в пять минут и, перечитав свое творение, осталась довольна. У нее появилось ощущение, что она перешла шаткий мост над пропастью и сожгла его за собой. «Или я, или он. Если прогнусь и напишу, что считаю его годным к должности, мое мнение тут больше никогда ничего не будет значить. Если он им нужнее, чем я – пусть меня увольняют. Плевать!»

Елена поднялась на шестой этаж. Выйдя из лифта, женщина сразу направилась к стойке портье, который на сей раз оказался на месте. Андрей Николаевич сидел, уткнувшись в спортивную газету, и пил чай. На нее он даже не взглянул, так что пришлось постучать костяшками пальцев о стойку, чтобы привлечь его внимание:

– Я к вам.

– Чем обязан? – мрачно, но подчеркнуто вежливо спросил мужчина.

– Я написала характеристику для Сергея, насчет вашей должности. Хотите – почитайте.

– Спасибо. Мне есть что почитать.

– А вы не пожалейте пары минут. – Она развернула листок и подсунула его под нос портье. Тот принялся читать, и Елена с удовольствием наблюдала за тем, как морщины на его лбу расправляются, а на губах проявляется изумленная, радостная улыбка. Закончив, тот коротко хохотнул:

– Вот так-так! Отделали голубчика! Неужели вы это Игорю Львовичу понесете?

– Обязательно. – Елена спрятала характеристику в карман пиджака и оглянулась на дверь 617-го номера. – А что, печати окончательно сорвали?

– Сегодня вечером позвонили из следственного управления и дали добро использовать номер по назначению. Ну, и совет директоров ходатайствовал о скорейшем решении, конечно. Невозможно привлекать клиентов, если один из номеров с такими метками на двери. Как же вы все-таки решились такое сочинить?

– А вы думаете, меня после этого уволят?

Портье пожал плечами, но его взгляд был красноречив. Елена ответила беззаботной улыбкой и поразилась тому, как легко она ей далась:

– Ну и пусть! Я уйду.

– Зря вы на рожон лезете. – Мужчина вдруг заметно сник. Уголки его рта повисли, под глазами сильнее обозначились припухшие мешки, он будто состарился лет на десять. Теперь было очень заметно, что он выпивает. – Они все равно меня уберут. Коготок увяз, всей птичке пропасть… А вы молодая, способная, поработали бы еще, вошли во вкус. Тут привычка нужна, привычка и упорство. Ну и способности, конечно.

– Да вот способностей-то я в себе не чувствую, – призналась она.