Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня

Но если пассажирка обнаружит пропажу еще до того, как корабль пришвартуется на Антигуа?.. К тому же второй раз за день воровать – пусть даже для пользы дела – Садовниковой совсем не улыбалось. Не ее это…

Какие могут быть еще варианты? Ждать, пока лайнер остановится, прыгать в воду и добираться до берега вплавь? Несерьезно. Забраться, допустим, в тюк с грязным бельем? Однако на корабле, скорее всего, есть собственная прачечная…

Да и просто на лайнере находиться опасно.

Мозг продолжал работать, перебирать варианты.

Вдруг Таня заметила за стеклянной дверью, отделявшей прогулочную часть корабля от служебной, что-то вроде большой моторной лодки. Прямо на палубе тросами приторочена к борту.

Садовникова заинтересовалась. Прилепилась носом к прозрачной двери. Действительно: моторная лодка. Даже, скорее, катер. Татьяна легонько нажала на ручку двери – та подалась. Но проскользнуть внутрь не успела.

– Пардон, мадам. Вам чем-нибудь помочь? – раздалось у нее за спиной.

Резко обернулась – мужчина в белоснежной морской форме.

Таня ослепительно улыбнулась:

– Да мне просто интересно стало! Это, что ли, спасательная шлюпка?

– А… вы, наверно, в Гваделупе сели. Еще не знаете, – хмыкнул в ответ мужчина. – Это катер специальный. Чтоб пассажиров на берег доставлять.

– Но зачем он? Корабль разве не к причалу швартуется? – удивилась Татьяна.

– На Гваделупе – да. А на острове Каталина, допустим, мелко. К берегу не подойдешь. Вот пассажиров и будут на таких катерах отвозить. На борту их всего шесть. Всем места хватит.

– Вот как! – Таня на секунду задумалась. Произнесла, насколько могла небрежно: – А завтра, на Антигуа, мы к причалу придем или тоже на катере?

– Нет, там к причалу.

«Жаль», – мелькнуло у нее.

А мужчина продолжал:

– Но к самому дальнему, четвертому. До выхода в город по солнцепеку больше мили. Поэтому капитан приказал для пожилых, инвалидов, детей катер спустить. Один. Как раз вот этот.

– Здорово тут у вас все организовано! – похвалила Татьяна. – И рассказали вы интересно!

Улыбнулась флотскому. Двинулась прочь. Отправилась пока в казино.

Но уже к часу ночи – когда убедилась, что палубы пусты, – проскользнула на служебную территорию. Забралась на катер, удобно устроилась в трюме на мягком сиденье.

Методике засыпания Таню тоже отчим выучил.

Как и куче других полезных (и не очень) вещей. Свистеть в четыре пальца, например. Безошибочно парковаться задним ходом в гараж. Выйти к жилью в лесу и пустыне.

Когда она была совсем девочкой, Валера не вылезал из своих длительных загранкомандировок. И она верила, что он моряк в долгой антарктической экспедиции. Отчим окончательно сошел на берег , только когда Тане минуло лет одиннадцать. А потом потихоньку выяснилось, что он полковник в отставке, однако рассказывать об этом никому из посторонних категорически не рекомендовалось.

Если разобраться, обожаемый Валерочка на Татьяну, когда она была подростком, куда больше влияния оказывал, чем мать. А может, Танин непоседливый мальчишеский характер сказывался. Ей интересней было с отчимом играть в шпионов, чем с Юлией Николаевной жарить блинчики и менять куклам подгузники. Мать даже нешуточно к Ходасевичу дочку ревновала – да и сейчас ревнует. Таня это знала и потому о своем общении с ним матери часто даже не рассказывала.

…Как порой бывает после морального напряжения и стресса, мысли перескакивали с предмета на предмет. Таня постаралась отогнать их и все ж таки заснуть. Валерин метод был прост, но весьма эффективен. Она смежила веки, представила себе прямоугольник и устремила свой внутренний взор на левую верхнюю вершину. И вдох на четыре счета – взгляд переводится на правый верхний угол, задержать дыхание, опять на четыре счета. Затем глаза мысленно опускаются в правый нижний угол, выдох на четыре счета. И последнее – направляешь взгляд в левый нижний, говоришь себе: «Я расслаблена». И снова по мысленному прямоугольнику: глубокий вдох… И еще раз, и снова…

Тут сердчишко стало успокаиваться. Мысли начали вытесняться равномерным движением глаз под сомкнутыми веками. События двух последних дней пролетели в сознании, уже не волнуя так, как прежде: побег из тюрьмы… перелет на Гваделупу… пленение… пытка… расстрел… мамино временное помешательство… встреча с Майком… проникновение на пароход…

А потом Валерочка вдруг оказался в шезлонге на палубе судна, притом одетый в белое, как стюард. Он курил длиннющую сигару и был с ней похож на Черчилля. И тут он вместе с креслом полетел вниз, в море, и оказалось, что Таня тоже падает рядом с ним… Она дернулась всем телом, на секунду проснулась, а потом поняла, что спит и уже не надо выписывать глазами четырехугольник… И – провалилась в угольную яму.