Дарья Калинина - Любовь и ежики

— Разумеется, — кивнул Сорокин. — Если бы ее исчезновение не совпало по времени с убийством ее бывшего любовника Павла Аистова.

— А при чем тут моя сестра? Вы что, нашли в машине оружие, из которого она, по вашему предположению, застрелила его? Или вы можете доказать, что моя сестра была на месте убийства Павла именно в то время, когда он был убит?

Судя по смущенному выражению лица Сорокина, ничего подобного в арсенале его вещдоков не имелось.

— Так какие же претензии у вас к моей сестре? — настаивал Максим.

— Мы нашли следы лыж, которые вели от тела Павла к шоссе, — сказал он наконец. — Мы также нашли следы покрышек от машины «Жигули», к которым нас и привели следы лыж.

— А сами лыжи вы нашли? — спросил Максим. — Да и с чего вы взяли, что это были следы от лыж моей сестры или от покрышек машины именно моей сестры? Машина ведь сгорела, а покрышки должны были расплавиться в первую очередь. Так что рисунок протектора вам никакая экспертиза не поможет восстановить. И доказать, что именно машина моей сестры находилась на шоссе возле того места, где был убит Павел, вы не сможете.

— Но ваша сестра до того, как попала в аварию, занималась спортом, — сказал Сорокин. — Вы сами мне это рассказали. И занималась она именно биатлоном. То есть отлично умела стрелять и бегать на лыжах.

— Сотни людей, не занимаясь профессионально лыжным спортом и стрельбой, могли убить Павла, — возразил Максим.

— Могли, — согласился Сорокин. — Но именно у вашей сестры был мотив, чтобы сделать это. Между ними произошла ссора и разрыв. Павел женился и чувствовал себя прекрасно. А ваша сестра оставалась одна. На вашем иждивении.

— Ну и что? — воскликнул Максим.

— Ничего, — сдержанно ответил Сорокин. — Я просто хочу побеседовать с вашей сестрой. Кстати, это ведь ваша квартира? Сестра жила тут только временно?

— Да, — кивнул Максим. — Свою квартиру она сдавала. Так что там ее быть не может.

— Мы это проверим, — кивнул Сорокин. — Туда как раз поехал мой человек.

— Проверяйте, — равнодушно пожал плечами Максим. — Я вам говорю правду. И если вам уж так хочется дождаться возвращения сестры в этот дом, то можете оставить своего человека. Можете даже осмотреть комнату сестры, если получите ордер на обыск.

— Получим, не беспокойтесь, — заверил его Сорокин. — А пока я еще раз прошу удалиться всех посторонних.

— Почему это вы распоряжаетесь моими гостями? — возмутился Максим. — Они могут находиться тут с тем же правом, что и вы с вашими людьми. А я пойду и сварю им кофе. Я и вам сварю, если пожелаете.

И он действительно пошел на кухню. Сорокин остался в холле, чтобы дать указания, кому из его ребят приступать к дежурству первым. А Мариша последовала на кухню за Максимом. Он недовольно покосился на нее, но ничего не сказал.

— Если ты собираешься сжечь над газом записку Наташи, то не советую тебе этого делать, — шепотом произнесла Мариша, подойдя к Максиму вплотную. — Сейчас это слишком рискованно. Подожди, пока уйдет Сорокин. А кто-нибудь из нас отвлечет второго мента подальше от кухни. Тогда и жги на здоровье.

Максим вздрогнул и кинул на Маришу затравленный взгляд.

— Наташа ведь и в самом деле оставила тебе письмо, в котором признавалась, что это она убила Павла, — так же тихо сказала Мариша. — Твоя сестра великодушный человек и не хотела, чтобы за нее попал в тюрьму невиновный. Она взяла всю вину на себя, так?

Максим молча кивнул.

— Павел был редкостный негодяй, — продолжила Мариша. — И я вовсе не хочу, чтобы твою сестру осудили. Так что я на твоей стороне. Но оставлять записку в квартире опасно, менты могут осмотреть квартиру, пока ты спишь. Или как-то иначе найти ее.

— Но уничтожить записку тоже нельзя, вдруг милиция найдет какого-нибудь козла отпущения вместо Наташи. Этого ведь и старалась не допустить моя сестра, — прошептал в ответ Максим.

— Да, — согласилась Мариша. — Конечно, потому она и оставила тебе свое признание.

Максим сосредоточенно варил кофе и, казалось, не слушал Маришу. Но вдруг девушка почувствовала, как ей в руку вложили свернутый в несколько раз листок бумаги.

— Спрячь у себя, — сказал Максим, почти не разжимая губ. — Отдашь мне потом, когда все утихнет.

Мариша проворно сунула бумажку за пазуху и шепотом заверила Максима, что тут письмо его сестры будет в полнейшей безопасности. Максим снова кивнул и, кажется, слегка порозовел. После того как все выпили сваренного Максимом кофе, Сорокин повторил, что неплохо бы и честь знать. На этот раз подруги не стали противиться и, попрощавшись с Максимом, ушли. Ангелина, Сорокин и Григорий Петрович ушли с ними.