Джон Макдональд: Бал в небесах

Войны семидесятых годов привели лишь к дальнейшему разрушению морали. Люди искали выхода в оргиях, иссушающих душу наркотиках, странном и извращенном садизме. 165-я улица была центром подобных развлечений. У поворота в темную аллею три женщины, явно находящиеся под полным воздействием проно, безжалостно избивали японского матроса. Хихикающие парочки одна за другой заходили в мрачноватые фойе маленьких кинотеатриков, чтобы арендовать дешевые номера, где три сверкающие изогнутые стены были трехмерными экранами, на которых непрерывно шло бесконечное и бессмысленное непристойное Голливудское шоу. Цензура ограничивала подобные шоу только гетеросексуальными темами, но в дальних кварталах можно было посмотреть в приватных залах импортированные шоу самого чудовищного содержания.

В стране было множество сект, которые из-за отвращения к нравам, царящим вокруг, основали новую религию, запрещающую производить себе подобных. Скандирующие толпы фанатиков-сектантов пикетировали входы в "притоны разврата". Никто не обращал на них ни малейшего внимания. В канаве лежал труп ребенка. Важный индиец стоял рядом со своим сверкающим автомобилем и скучающим голосом отвечал на вопросы подобострастного полицейского.

- Сюда, мистер Смит, - сказал Дейк, довольный тем, что он может увести своего спутника с улицы.

Они поднялись наверх в кряхтевшем лифте и пройдя через холл, вошли в офис. Дарвин Брэнсон быстро вышел из-за стола. Дейк почувствовал прилив уверенности, всем его сомнениям пришел конец.

Совещание началось. Дейк слушал мягкий убеждающий голос Брэнсона в пол-уха, настолько привык к нему. Но вдруг Дарвин Брэнсон холодно произнес:

- Разумеется, если все мной сказанное удовлетворит вашего Лидера, то президент Энфилд просит его... э... относится к нам дружелюбно.

Дейк весь напрягся:

- Дарвин! Неужели Вы имеете в виду, что мы...

- Пожалуйста! - прервал Брэнсон твердо.

Дейк неохотно замолчал. Он решил, что у Брэнсона есть веские причины на то, чтобы вести эти переговоры совсем не так, как все предыдущие.

Смит улыбнулся.

- Поговорив с вашим юным другом, я опасался, мистер Брэнсон, что мне придется иметь дело со святым. Я рад видеть... реализм ваших подходов.

- Наша страна, мистер Смит, не может не заручиться поддержкой такой могущественной державы, как ваша.

- Могу ли я сделать вывод, что наши будущие соглашения будут скорее... э... для видимости?

Никогда прежде Дейк не видел улыбки, подобной той, что появилась теперь на лице Дарвина Брэнсона.

- Разумеется, мистер Смит. Но мы ведь с вами джентльмены, и в нашей искренности и серьезности не должно возникнуть сомнений. Вообразите, как будет возмущен президент Гондол Лам, если у него появятся подозрения, что при полной ответственности соглашений с ним, наши с вами будут сделаны только для видимости.

Смит кивнул.

- Я понимаю, что вы имеете в виду. Конечно, мы должны выглядеть совершенно искренними. Теперь меня интересует... носили ли аналогичный характер ваши договоренности с Гавра и Чу? Думаю, я могу задать этот вопрос?

- Конечно, мистер Смит. Я скажу об этом. Они все боятся, что... это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Я думаю, - сказал Смит, - что я могу сделать альтернативное предложение. Мы можем отдать Испании Гибралтар.

- Дымовая завеса, - с жаром сказал Дейк. - Это ничего не значит. Вы направите на них свои ракетные установки, и от соглашения не останется и следа.

Смит вопросительно посмотрел на Брэнсона. Брэнсон произнес:

- Не нужно недооценивать это предложение, Дейк.

- Но все же совершенно очевидно. Вы же сами сотни раз говорили, Брэнсон, что каждый договор должен быть настоящим и честным, иначе у нас ничего не выйдет. Когда все увидят, что Ирания просто делает чисто символическое предложение вместо настоящего договора, они откажутся от своих обещаний, и вся наша работа окажется бессмысленной.

- Вашего юного друга переполняет детская вера, мистер Брэнсон.

- Это присуще всем молодым. Я передам ваше предложение президенту, мистер Смит.

- И целый год нашей работы будет уничтожен, - глухо сказал Дейк. - Я просто... не понимаю.

Брэнсон встал.

- Чем еще могу служить, мистер Смит?

- Благодарю вас. Билеты уже зарезервированы. Утром я уже буду в Александрии. Заверяю вас, что мы не забудем о вашей... искренности.

Смит поклонился Брэнсону, а потом немного насмешливо Лорину.

Как только дверь за Смитом закрылась, Дейк сказал: