Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

– Папа!…

Но Пьюсергуи отстранил ее.

– Дебора, это правда, что вы любите этого юношу? – и он показал пальцем на Жиреля.

– Я пока еще не могу сказать.

– Тогда по какому праву он осмелился просить у меня вашей руки?

– Потому что он меня любит.

– Откуда вы знаете?

– Он мне сказал.

– И вы его слушали?

– Мне приятно было это слышать.

– И вам не стыдно?

– Отец, если я собираюсь выйти замуж, должна же я разговаривать с тем, кто желает взять меня в жены.

– Не спросив у меня разрешения? Вы имели наглость выбрать себе жениха, которого ни ваш отец, ни ваша мать, ни даже ваши сестры и братья не знают!

– Отец, с моим мужем жить мне, а не вам, и не моей матери, моим братьям и сестрам!

– Дебора, вы что, не доверяете своему отцу?

Сама еще не понимая того, Дебора была влюблена, первый раз в жизни она была влюблена и первый раз в жизни она шла против отцовской воли:

– Отец, простите меня, но я выйду замуж за того человека, которого выберу себе сама.

Эзешиа выпрямился:

– Несчастная, вы забыли, что сказано: «Господь праведен, – любит правду, лицо его видит праведника…» Пойдемте, Атаназ. Я отрекаюсь от вас, Дебора, и с этой минуты двери моего дома для вас закрыты.

И не оборачиваясь, он покинул комнату; сын его последовал за ним, успев тайком пожать Деборе руку.

Они ушли. Дебора тихонько плакала в углу. Ни Плишанкур, ни Жирель не осмеливались к ней подойти. Потом она поднялась со стула, и старший инспектор спросил:

– Вы хотите вернуться к Нантье?

Она только развела руками:

– А куда еще мне идти?

Леон посмотрел на начальника, и тот кивком головы разрешил ему проводить девушку.

После ухода Жиреля прислуга не сразу разошлась из офиса. Моника выразила общее мнение:

– Я как подумаю, что мы живем под одной крышей с преступником, мне сразу хочется куда-нибудь убежать.

Эдуард попытался ее успокоить:

– Но вы-то ему зачем?

– А зачем ему нужны была Дебора?

– С этого дня, уходя, мы будем запирать комнаты на ключ.

Для поднятия настроения Агата предложила своим друзьям выпить немного портвейна. Они не возражали. Дворецкий сделал несколько глотков и вдруг изменился в лице. Он опустил стакан с видом человека, которого внезапно посетила чудовищная мысль.

– Что с вами? – испугалась Агата.

Он ответил глухим голосом:

– Вспомнил… В воскресенье утром, когда вы, Агата, вместе с Моникой готовили завтрак, а Дебора ушла в булочную, я поднялся к себе в комнату и у нас на этаже встретил того, кому абсолютно незачем было там находиться…

– Кого?

– Это страшно, Моника… слишком страшно. Я не могу назвать вам его имени, пока…

Моника взорвалась.

– Но это же глупо! Вы слышали, что сказал инспектор? Немедленно сообщить в полицию!

Рассудительная Агата поддержала девушку:

– Она права. Позвоните в полицию.

– Нет.

– Почему?

– Потому что за тридцать лет службы я ни разу не предал ни одного из своих хозяев, ни разу. Не сделаю этого и сейчас.

– Но речь идет об убийце!

– Я должен быть в этом уверен.

– А как вы узнаете?

– Я у него спрошу.

– И вы думаете, он вам признается?

– Нет, но ответит, что он делал на этаже у прислуги в воскресенье утром.

Спор разом прекратился, когда в дверях показалась Дебора. Девушке устроили праздничную встречу, а Эдуард побежал оповестить хозяйку. Сострадательная Генриетта велела дворецкому быть с малышкой поласковее и освободить на день от всякой работы. Мадемуазель Армандина пригласила горничную к себе и подарила маленькие коралловые бусы, которые сама носила в молодости. Только Гюнье и Жан-Жак еще дулись на Дебору, но когда узнали, что Пьюсергуи выгнал свою дочь из дому, смягчились и они. Мадам Нантье, подумывавшая о том, чтобы отослать домработницу, чьи родственники чуть было не изувечили ее близких, решила оставить ее у себя, ведь бедняжке некуда было идти.

В половине седьмого Дебора договорилась встретиться с Жирелем. Они могли провести вместе целый вечер!

Ни преступления, ни отцовский гнев не волновали больше влюбленных. Отстояв свое право на нежность, Дебора знала теперь, что любит Леона. Он же привязался к ней еще больше, понимая, что, кроме него, у малышки никого не осталось. С этого дня он чувствовал себя за нее в ответе. Быстрым шагом, как будто хотели убежать, спрятаться от людей, они удалялись все дальше от виллы. По дороге Королевской Башни поднялись до Райской Площади и долго стояли, задумчиво глядя на огромный город, засыпающий у их ног. Дебора тихо сказала: