Шарль Эксбрайя - Пой, Изабель!

Он с трудом поднялся, подошел к некогда окрашенному шкафу, достал оттуда бутылку и быстро поднес ее ко рту.

– Простите меня, хорошо? Ну вот, уже лучше… но до меня не доходит… господин Анри… Мне нужно туда пойти, ведь мадам, должно быть, не находит себе места…?

– Она тоже мертва. Прежде, чем покончить с собой, господин Ардекур застрелил свою жену двумя выстрелами в грудь из пистолета.

– Нет, это же невозможно! Вы сошли с ума! Вы все сошли с ума!

С трудом взяв себя в руки, он извинился и спросил:

– Итак, они оба мертвы?

– Оба.

Вдруг случилось непредвиденное: Жан Понсе расплакался. Он плакал настоящими слезами, теми, которые невозможно подделать. Всхлипывая, он шептал:

– Господин Анри… Мадам Элен… И бедная Мишель… и я… Куда мне теперь идти… Бедный господин Анри… они оба…

Я поднялся и слегка хлопнул его по плечу:

– Ну же, старина, возьмите себя в руки – будьте мужчиной.

Он нервно ударил себя по лбу:

– Это непостижимо! Вы слышите? Это непостижимо! Я знаю, что вы говорите мне правду, но не могу в это поверить! Я не могу в это поверить потому, что это не-ве-ро-ят-но! Господин Анри обожал свою жену. Вы слышите? Он ее обожал! А вы мне говорите, что он ее убил? Почему он это сделал?

– Я хотел спросить об этом вас.

– У меня?

– Вы знаете Ардекуров лучше всех и дольше всех.

– Правда… Я работаю с господином Анри уже двадцать два года…

– Понсе, вы убеждали меня, что господин Ардекур обожал жену. Но любила ли она своего мужа?

– Трудно сказать, ведь я ничего не смыслю в женщинах. Если бы я их понимал, то давно уже бы был женат.

– Но вы же сказали, что двадцать два года знали Элен Ардекур?

– Не двадцать два, а только пятнадцать.

– Вот как… в таком случае, ее дочь Мишель…

– Она от первого брака господина Анри. Когда он женился во второй раз, Мишель было уже около десяти лет.

– Она ладила с мачехой?

– Вполне.

– Значит, Ардекуры жили хорошо?

– Если вы хотите знать ссорились ли они, я вам отвечу отрицательно. У них царило полное согласие. Мадам Элен всегда помогала своему мужу. А он, со своей стороны, ее баловал.

– Мадам Ардекур всегда была рядом с ним?

– Всегда, кроме вторников, когда она ездила в Анноне.

– Зачем она туда ездила?

– В Анноне находится монастырь Сент-Кристин. Это нечто вроде дома для престарелых. Мадам очень любила ухаживать за несчастными, посвящая им свои заботы.

– Мишель Ардекур часто навещала родителей?

– Каждую неделю. Обычно, она приезжает в пятницу вечером и уезжает вечером в воскресенье, чтобы в понедельник успеть на лекции.

– Вы знаете, где она живет в Лионе?

– Да. Площадь Валлон, у мадмуазель Лезортер.

– Господин Понсе, я здесь не в качестве официального лица. Мне хотелось бы побольше узнать об Ардекурах из личных соображений.

– Разве вы их знали?

Второй раз за день я рассказал о своей встрече с Элен Ардекур.

– Господин Понсе, вы, случайно, не знаете, с кем она должна была встретиться около Бельвю?

– Думаете, она меня посвящала в свои дела?… И потом, меня это не интересовало.

– Мне кажется, вы не очень любили мадам Ардекур?

– Я вообще не очень люблю женщин, господин комиссар.

Он проводил меня до двери. Уже выходя, я решил задать ему еще один, неожиданный вопрос:

– Кстати, вы знаете Изабель?

С секундной паузой он ответил:

– Какую Изабель?

– Не знаю. Родственницу или подругу мадам Ардекур.

– Нет, я никогда не слышал о ней,– сказал он и закрыл за мной дверь. Трудно объяснить, но во мне родилась уверенность в том, что он солгал.

Итак, Жан Понсе, как и вдова Бельвез, аргументировано отрицал гипотезу самоубийства. Но мой опыт полицейского советовал мне не забывать, сколь мало мы знаем о том, что происходит в душах других людей.

Поскольку Леони Шатиняк заверила меня, что она мало спит, я безо всяких сомнений направился к ней. Пройдя вдоль всей улицы Вечности и встретив лишь нескольких котов, ищущих, что бы поесть, я свернул на улицу Карон и осторожно поднялся по маленьким каменным ступенькам к моей старой знакомой. Постучав, я почти сразу услышал:

– Кто там?

– Это я, Шарль.

Она открыла.

– Ты? Я не думала увидеть тебя так скоро. Ты не включал свет у входа?

– Я не нашел реле.

– Черт возьми! Ты же мог сломать шею, поднимаясь на ощупь. Входи скорей!

Устроившись на кухне, я рассказал Леони о смерти Элен Ардекур и самоубийстве ее мужа. Она тоже не могла поверить в эту трагедию.