Анатолий Сигов - Разборки в тестовом режиме (сборник)

– Вы нам поможете? – спросила она.

На следующий день с утра приехали грузчики. Она их выпроводила, и они стали возмущенно куда-то звонить.

Вчера по пути домой Вероника проклинала себя за слабость и за то, что сказала «да», загипнотизированная этими васильковыми глазами. Но, подъезжая к дому, все же решила, что «нет», и пусть это семейство само продается какому-то «Тоталь», делит деньги и выбирается в Америку. Зачем ей ввязываться? Но она даже не взяла номер телефона нанимателя, поэтому грузчики были первыми, кто узнал, что она никуда не тронется с места.

И еще она совсем позабыла о Юльке. И та была самой осторожностью, когда позвонила Веронике, чтобы осведомиться, осталась ли та живой после встречи с Вовчиком. Она даже не спросила о результатах встречи. Ограничилась лишь сухим: «Ну, я знала, что все будет в порядке». Муж-ходок прекрасно ее проинструктировал.

Когда раздался звонок, она посчитала, что это может быть только безумный хозяин фирмы, но это оказалось не так.

– Вы же обещали!

Аленушка почти рыдала.

Вероника пустилась в объяснения о том, что она не хочет нарушать американские законы и прочую чепуху, но та ее перебила:

– Я так на вас надеялась! Вы даже не представляете того кошмара, в котором я живу. Я никогда с утра не знаю, вернется ли Володя живой. У дочки нет детства. У нее нет друзей-сверстников. Единственные, кого она видит за весь день, это два охранника с пистолетами. Я хочу, наконец, ходить по улицам без охраны, без того, чтобы бояться, что взорвут или похитят. Я хочу нормальной жизни для себя и для дочери!

И потом добавила в сердцах:

– Вы даже не понимаете, что это такое!

Но, сама того не осознавая, Аленушка попала в болезненную точку. Вероника знала. Если та только боялась, то она уже прошла через похищения, допросы и даже «обмен пленными». Не говоря уж о боязни просто выйти из дома. Она хорошо представляла себе, как чувствуют себя люди, когда не знают, где и когда это случится, но в том, что это случится, уверены наверняка.

Чувствовалось, что на другом конце провода ее собеседница не может говорить. Они обе молчали. Наконец раздался ее голос:

– Вы не сможете хотя бы приехать сейчас ко мне? У меня никого нет в Москве. Мне просто хочется поговорить с живой душой.

Веронике совсем не хотелось. Вся история с устройством на работу, сумасшедшие проекты и теперь еще и женские слезы вызывали у нее желание уйти и зарыться где-нибудь, чтобы ее не втягивали в очередное приключение. Но Аленушка была неумолима.

– Ну, пожалуйста! Хотя бы на полчаса.

Выходя из дома, она заметила фургон и грузчиков, которые стояли рядом с машиной и курили.

«А почему они не уезжают?»

Как и положено, квартира руководителя фирмы находилась на самом верху. Просторная, солнечная гостиная, но вид из окна был унылый. Офис и жилое здание располагались не в самом престижном районе города. Да и обстановка внутри как-то не вязалась с жилищем руководителя процветающего предприятия. Нет. Все было только что из мебельного магазина, но совсем не из последних итальянских коллекций. Какое-то стандартное. И временное.

– Вчера я даже не спросила, как вас зовут, – начала Вероника.

Женщина улыбнулась. Она уже отошла от утренней истерики.

– Алена.

«Алена. Ну, конечно, Алена. Как же еще?»

– И вы тоже? Все почему-то сравнивают меня с Аленушкой из сказки.

Но так и было на самом деле. Сегодня Вероника еще раз имела возможность в этом убедиться. Волосы, фигура, тот же горестный вид.

– Может быть, это из-за того, что я родилась в маленьком городке в Архангельской области. Там, знаете ли, люди отличаются от москвичей. Они другие.

Потом вдруг резко сменила тему:

– Расскажите мне о Нью-Йорке. Я много читала об этом городе, но никогда не встречалась с американцами.

Было что-то детское в подобном вопросе. Она была на много лет младше своего мужа и никак не производила впечатления матери девочки лет пяти. Сама выглядела девочкой.

Молчаливая женщина принесла кофе и удалилась.

– Знаете? Володя обещал, что когда все закончится, мы купим квартиру в Нью-Йорке, и обязательно с окнами на Центральный парк.

Что могла на это сказать Вероника? Начать объяснять, что они никогда не будут жить в квартире с окнами на Центральный парк, потому что никто им даже не станет ее показывать? Риелторы в Манхэттене берегут свою репутацию. С окнами на Центральный парк живут «старые» деньги, а не выскочки без статуса типа черных баскетболистов, рок-звезд или русских с непонятно откуда взявшимися деньгами.