Фридрих Незнанский: След "черной вдовы"

В середине дня, как было запланировано протоко­лом, началась личная встреча президентов. А когда она закончилась, оба они вышли в зал к ожидавшим их российским и зарубежным корреспондентам газет, жур­налов, радио и телевидения и в лучших дружеских тра­дициях, сияя улыбками, ответили на многочисленные вопросы представителей средств массовой информации. И ни в одном из заданных вопросов не прозвучало ни­чего такого, что могло бы вызвать негативную реак­цию или даже легкий намек на недовольство у прези­дента Панина. Умеем же работать... И молчать тоже умеем, когда надо...

Как же они надоели всем, эти рокеры, байкеры, рей- серы — черт их разберет! Взяли за моду гонять по ули­цам, понимаешь, на своих навороченных тарахтелках, не обращая никакого внимания — белый день на дворе или глубокая ночь. И милиция неизвестно куда смот­рит. Нет, то есть куда она смотрит, понятно, да пользы от этого смотрения!..

Район-то ведь тихий и тенистый, во дворах много зелени, площадки всякие детские, отдыхает душа, не­смотря на непосредственную близость уж куда как шум­ного стадиона «Лужники», со всеми его спортивными сооружениями, и никогда не затихающего Комсомоль­ского проспекта. Вот там бы и гоняли себе! Так нет же, словно нарочно норовят людям мешать спокойно жить именно тут, ну ни малейшей совести!

Вот и эти трое в черной коже, утыканной сверкаю­щими на солнце бляшками и острыми шипами, явились не запылились. Поставили мотоциклы свои в кружок, загородив детишкам проход на площадку, забрала на шлемах откинули вверх и гуркают себе чего-то — гор­боносые, чернявые, одно слово — грачи залетные. И ведь не свои, не местные, черт их сюда принес, что ли? Впрочем, в это воскресное утро детишек, поди, только собирали на прогулки, но все равно, дело же не в самом факте, а, как говорится, в принципе!

Так рассуждали между собой двое стариков-пенсионеров, с явным неодобрением разглядывая издалека — на всякий случай — посторонних в своем привычном дворе, заросшем сильно пахнущей и давно одичавшей персидской, как говорят, сиренью. Ворчали, слова рез­кие высказывали в адрес чужаков, но подходить, а уж тем более вслух выражать недовольство опасались. Не ровен час, пошлют тебя подальше, а еще к словам, не дай бог, чего повесомее добавят — от этих-то всякого ожидать можно. Потому лучше мнение свое все же со­седу высказать, тот хоть согласится, поддержит, под­дакнет...

А мотоциклисты — эти залетные птицы — не обра­щали внимания на сердито обсуждавших их поведение каких-то там стариков. У парней в кожаной мотоцик­летной форме все было расписано даже и не по часам, а по минутам, оттого и эмоции тратить на постороннее и несуразное они не собирались. Они ждали команды. Точнее, сообщения, которое должно было последовать уже с минуты на минуту.

Как в любом хорошо отлаженном механизме, где каждая деталь выполняет исключительно свою, конк­ретно ей предназначенную функцию, так и в той мис­сии, ради которой прибыли сюда, в Хамовники, во двор старого кирпичного дома эти «грачики», каждый из них четко знал свою роль.

Запищал мобильник в руках одного из них. Парень поднес трубку к уху, выслушал краткое сообщение, кив­нул остальным и заученным движением опустил на лицо затемненное забрало шлема. То же самое сделали и его товарищи. Еще секунда — и взревели двигатели мото­циклов. Двое немедленно вырулили в проход между домами на улицу Доватора и отправились к недалеко­му Усачевскому рынку, а третий спокойно порулил в противоположную сторону.

Во дворе стало тихо. Пенсионеры переглянулись понимающе и усмехнулись.

— Снялись, заметил? — покачал укоризненно голо­вой один из них. — Хышчники, одно слово, можешь мне поверить... Навидался я ихнего брата...

— Видать, добыча наклюнулась, — подтвердил вто­рой. И удрученно замолчал.

А черные мотоциклисты тем временем прибыли на обозначенные им заранее исходные позиции. Приглу­шенные теперь двигатели их мощных коней глухо и зло­веще урчали...

Тот, третий мотоциклист, который отправился в противоположную своим товарищам сторону, уже за­нял удобную наблюдательную позицию, отгороженный от подъезда большого шестиэтажного дома, ставшего предметом его внимания, зеленой стеной колючей ака­ции. Правее он видел громоздкий темно-красный японс­кий джип «мицубиси-паджеро» с притемненными стек­лами. За рулем сидел водитель — его наголо бритая г о­лова была видна через приспущенное боковое стекло.