Фридрих Незнанский - След черной вдовы

А спустя три минуты, не больше, на место взрыва примчался десяток машин, из которых высыпали пред­ставители Федеральной службы безопасности, охраны президента, МВД и питерского милицейского главка, Минюста, прокуратуры и других, мало кому известных, но, оказывается, напрямую причастных к расследова­нию происшествия организаций...

Участок шоссе немедленно оцепили полосатымилентами; эксперты-взрывотехники, криминалисты и судебные медики занялись конкретной своей работой, а еще не пришедшие в себя, оглушенные сотрудники патрульной службы стали отвечать на вопросы следо­вателей и оперативников.

И тут снова возник вопрос о той куртке дорожно- патрульной службы, которая, по непроизвольному на­блюдению молодого сержанта Новиченко, сидела на женщине как-то мешковато и явно полнила ее. Этого сержанта, как, по сути, единственного свидетеля, и взя­ли в оборот все оперативные службы. Что за женщина? Как выглядела конкретно? Откуда взялась? Почему в милицейской форме, но не в парадной, а в обиходной? Каким образом прошла к самой трассе?.. И еще десят­ки и сотни подобных вопросов, на которые не мог пока ответить никто, а уж сержант Новиченко — тем более, поскольку и наблюдал-то ее с полминуты, не дольше.

Акция была практически сразу квалифицированакак террористический акт, и одного настырного следо­вателя из Управления Федеральной службы по городу Петербургу и Ленинградской области больше всего «на данный момент» интересовал главный вопрос: не чечен­ка ли погибшая? Ну та, которая явно же взорвала себя? А если чеченка, то почему ее допустили до трассы, а не остановили для проверки еще на подходе к шоссе? И почему патрульная служба проявила изрядную беспеч­ность и наплевательское отношение к своим прямым обязанностям? Короче, и тут назревали конфликты, продиктованные в первую очередь отсутствием вразу­мительных ответов на те вопросы, которые уже в бли­жайшие часы станет им задавать и собственное, и чу­жое начальство.

О покушении президенту доложили в тот момент, когда он вместе с гостем из Соединенных Штатов ос­матривал Константиновский дворец и слушал сообщение директора музея, рассказывавшего высокопостав­ленным посетителям об истории дворца и событиях, связанных с ним. Подобно всякому коренному жителю Санкт-Петербурга, неважно, шла ли речь о Петрограде или Ленинграде, Панин, разумеется, как нынче приня­то говорить, был в теме. Поэтому и слушал высоко уче­ного экскурсовода без должного в иных случаях вни­мания. Вот тут-то, заметив, что президент думает о чем- то своем, начальник охраны и доложил ему коротко, без деталей, о происшествии. Панин лишь поднял бро­ви, дрогнул уголком плотно сжатых губ и легким кив­ком подтвердил, что услышал и понял. А следующим кивком отпустил начальника охраны. И больше за весь день ни разу так и не вернулся к этому известию.

Из данного факта был сделан немедленный вывод, что оглашению сие происшествие никоим образом не подлежит. Ни гости, ни тем более пресса ничего не дол­жны знать о том, что случилось сегодня утром на Пе­тергофском шоссе. О том же самом должны быть стро­го предупреждены и невольные (или вольные — в чем предстоит еще хорошенько разобраться!) свидетели кро­вавой драмы. Соответственно и всем службам было до­ведено указание о проведении закрытого расследования.

Естественно, что никакого президентского эскорта в момент взрыва на шоссе и близко не было, да и быть не могло, поскольку маршрут держался в строгом сек­рете. А рвануло что? Вот расследуют и скажут. Может, снаряд или мина, оставшаяся еще со времен военной блокады, тут этого добра хватает, бои-то ведь некото­рые жители еще по собственным детским впечатлени­ям помнят. Запросто могли привезти проклятую желе­зяку из ближнего карьера еще прошлой осенью, неча­янно, конечно, с обычной кучей песка — скользкое до­рожное полотно зимой посыпать...

А чтоб даже случайно не вызвать у вездесущих жур­налистов ненужных вопросов относительно столпотво­рения на Петергофском шоссе в те часы, когда ехали президенты, к месту происшествия подогнали тяжелую дорожно-строительную технику. Возле воронки уста­новили ремонтные щиты, оставив лишь узкий проезд для постороннего транспорта, все заметные спецмаши­ны убрали подальше, чтоб не отсвечивали, а сотрудни­ков правоохранительных органов обрядили в оранже­вые куртки и каски дорожных рабочих. И поставили двоих офицеров из дорожно-патрульной службы, но не в праздничной, а в повседневной форме, махать полоса­тыми жезлами и орать на проезжающих: «Давай, давай!»