Росс МакДональд - Ослепительный оскал

- Так вы не знаете, откуда приехала эта женщина, куда поехала, что делала в Эройо-Бич и за кем замужем?

- Нет, не знаю.

- Вы можете ее описать?

- Если сумею подобрать слова. Она была юной Афродитой, Венерой Веласкеса с нордической головой.

- Попробуйте еще раз, мистер Уилдинг, только более простым языком.

- Нордическая Афродита, вышедшая из пены Балтийского моря.

На лице его сверкнула улыбка.

- Она была превосходна до тех пор, пока не открывала рта. Тогда, к прискорбию, становилось ясно, что училась она английскому в весьма варварской среде. Если только можно было назвать его английским.

- Значит, я так понял: она голубоглазая блондинка и не леди.

- С балтийскими голубыми глазами, - настаивал художник. - А волосы светлая шелковистая пшеница. Пожалуй чересчур мелодраматично для серьезной картины, но я был бы счастлив писать ее обнаженной.

Глаза его загорелись.

- Но Чарльз не хотел об этом и слышать.

- Вы могли бы нарисовать ее по памяти? - спросил я.

- При желании смог бы.

Он подкинул комок земли, как мальчик-озорник.

- В общем-то, я уже годы не работал над человеческим материалом. Мое увлечение - чистое пространство, освещенное лучами разума природы, если только вы меня понимаете.

- Не понимаю.

- Во всяком случае, я никогда не эксплуатирую свое искусство и не позволю его эксплуатировать.

- Так, так. Очень возможно. Вы отстранились от времени. Возможно, что ваш друг сделал это еще более категорично. Но большая часть людей сошла бы со своих белых коней и помогла бы по мере сил.

Он подарил мне горький, утонувший в морщинах взгляд. Казалось, он собирался заплакать, но вместо этого он опять рассмеялся странно высоким смехом, непохожим на человеческий, на который каньон отозвался эхом, напоминающим крик чайки.

- Думаю, что вы правы, мистер Сагитариус. Поедемте ко мне, и я попытаюсь это сделать.

Через полчаса он вышел из своего дома, помахивая листком бумаги.

- Вот, пожалуйста, так достоверно, как только я смог. Это пастель, спрыснутая фиксатором, смотрите, не складывайте ее.

Я взял у него рисунок. Это был цветной эскиз лица молодой женщины. Ее светлые волосы были уложены короной вокруг головы. Глаза были яркие и непрозрачные, как эмаль. Уилдингу удалось передать ее красоту, но сейчас она была старше, чем на портрете.

Он видимо догадался, о чем я думал.

- Я нарисовал ее такой, какой увидел впервые. Это мое представление о ней. Сейчас она лет на шесть, на семь старше.

- К тому же, она изменила цвет волос.

- Так вы ее знаете?

- Не очень хорошо, но попытаюсь узнать получше.

17

Я поднялся по ступенькам дома доктора Беннинга и позвонил. Дыра в стекле, которую я проделал, была залатана картоном и пластырем. Доктор вышел к двери в рубашке с короткими рукавами и с незавязанным шнурком на ботинке. Непричесанные волосы торчали как увядшая трава вокруг розовой пустыни его макушки. Пока он не заговорил, у него был вид забитого жизнью старого человека. Но голос его был твердый и нетерпеливый.

- Чем могу служить? Это вы сидели вчера днем в приемной?

- Я не по поводу болезни, доктор.

- А по какому? Я только что встал.

- Разве полиция еще не связалась с вами?

- Нет. А вы полицейский?

- Я частный детектив, работаю вместе с полицией.

Я показал ему удостоверение.

- Мы расследуем убийство цветной девушки по имени Люси Чампион. Вчера она была у вас на приеме.

- Вы за ней следили?

- Да.

- Может быть, вы скажете мне, почему?

А резком утреннем свете глаза его казались тусклыми и усталыми.

- Меня наняли.

- И теперь она мертва?

- Она ускользнула от меня. Когда я снова нашел ее вчера вечером, она лежала с перерезанным горлом.

- Странно, что вы не обратились ко мне раньше. Ведь она была моей пациенткой, и я был явно одним из последних, видевших ее живой.

- Вчера вечером я пытался это сделать. Разве ваша жена вам не говорила?

- У меня еще не было возможности поговорить с ней. Она нездорова. Вы зайдете? Если вы позволите мне закончить туалет, я буду рад помочь вам всем, чем могу.

Он провел меня в приемную. Я слышал, как его шаркающие шаги затихли на лестнице, ведущей на второй этаж. Через десять минут он спустился вниз, одетый в помятый синий костюм и свежевыбритый. Облокотившись о конторку в углу, он закурил сигарету и предложил мне.

- Спасибо, до завтрака я не курю.

- Очень глупо, что я сам это делаю, Хотя без конца предупреждаю своих пациентов о вреде курения на пустой желудок. Но так уж всегда бывает с нами, с докторами. Предупреждение - девиз современной медицины, но половина из нас все еще умирает раньше срока от непосильной работы. Врач, исцелись сам.