Росс МакДональд - Три дороги

- Забудем об этом. - Она взяла прикуренную сигарету, которую он ей подал в знак примирения. - Впрочем, я не понимаю, почему ты помешал мне сжечь их.

- Там приводятся некоторые фамилии, которые я хочу...

- Уж не собираешься ли ты обратиться в полицию? - Она старалась не повышать голоса и оставаться спокойной, но ужас, как маленький свисток в глубине горла, поднял высоту ее тона. - Еще несколько месяцев назад я просмотрела вырезки вместе с ними, но это ничего не дало.

- Вряд ли от полиции будет большая польза. Я подумал, что мне стоит посмотреть на этого бармена Роллинза. Он мог бы кое-что рассказать.

- Роллинза?

- Который был среди свидетелей на дознании.

Он ловко перебрал вырезки, как будто уже запомнил, в какой последовательности они лежали.

- Вот. - Он показал на абзац в конце колонки. "Согласно показаниям Джеймса П. Роллинза, бармена из закусочной в центре города и знакомого убитой девушки, Лоррейн Тейлор ушла из кафе "Золотой закат" одна. "Она была одна и слегка навеселе, переборщила с выпивкой, - так выразился Роллинз. - Я предложил вызвать ей такси, но она сказала, чтобы я не беспокоился. Я подумал, что она и сама доберется".

- Он сказал, что она ушла одна? - Свисток в горле Паулы издал диссонирующий звук. - Что же еще он может тебе сказать?

- Возможно, ничего, но я хочу с ним поговорить. Разве тебе не понятно? Я даже не знаю, кто были ее друзья. Я должен попытаться понять, что же случилось.

- Но что ты собираешься предпринять? Тут ничего нельзя сделать.

- Я должен сам в этом убедиться. Если найду мужчину, который был с ней...

- Уж не ревнуешь ли ты умершую женщину, Брет?

- Можно подумать, что ты сама ее ревнуешь.

Паула завела машину и снова выехала на автостраду. Было трудно смотреть на дорогу сквозь слезы, которые навернулись на глаза то ли от ветра, то ли от неожиданно возникшего чувства отчаяния. Настоящее и будущее опять ускользали от нее, и она сама была в этом виновата. Паула осуждала себя за глупость и слабость.

Они молча катили среди зеленых долин и голых холмов, мимо безукоризненно чистых пляжей из белого песка и вышек нефтедобывающего района Лонг-Бич. Прошлое неслось за ними, как трейлер, такое же реальное, как гудение и несусветная неразбериха пригородов Лос-Анджелеса. Паула страстно хотела оказаться в таком городе, где смогла бы укрыться, отделаться от преследовавшего их прошлого, забыть даже о будущем. Но оглушающая темнота Лос-Анджелеса превратилась в символ ее одиночества.

Именно чувство одиночества заставило ее наконец заговорить, с трудом подавляя дрожь в голосе:

- Ты, конечно, не подумав сказал, что, может быть, не пойдешь на прием к доктору Клифтеру?

- Разве?

Она сняла одну руку с руля и дотронулась до его руки.

- Думаю, тебе не следует принимать каких-либо решений, когда у тебя депрессия.

- У меня есть основания для депрессии. Я не освобожусь от нее, ведя глупую болтовню о своих детских воспоминаниях. Я должен что-то сделать в реальном мире, где начались мои неприятности.

- Сделать?

- Мою жену убили. Видит Господь, наша женитьба значила немного, но я все же чем-то ей обязан. Самое меньшее, что я могу для нее сделать, - найти убийцу.

Бетонное полотно дороги зарябило у Паулы в глазах, второй раз за этот день она почувствовала, что не в состоянии управлять машиной. Они уже проехали значительную часть бульвара, поэтому было нетрудно найти парковку. Она выключила мотор и прислонилась к плечу Брета, ослабев от усталости и неприкаянности.

- Ты знаешь, что недостаточно здоров для такого дела. Тебя отпустили из госпиталя при условии, что ты будешь под присмотром доктора Клифтера.

- Я не успокоюсь, пока не отыщу человека, который убил ее. Тебе это кажется бессмысленным, правда? А мне кажется никчемной трата времени на рассказы психоаналитику своих снов и мечтаний вместо того, чтобы разделаться с бедой у ее истоков.

- Ты уверен, что истоки в этом? Даже если и так, дела не поправишь. Ты должен примириться с этим.

Прищурившись, он с сомнением посмотрел на нее.

- Почему ты в этом так уверена?

- Полиция уже потратила много месяцев на расследование. Ты ничего не сможешь сделать один. Я не позволю тебе зарываться в прошлое...

- Ты говоришь так, будто чего-то боишься.

- Действительно, я боюсь.

Она прижалась лицом к упругим мышцам его руки. Даже в момент сомнений и отчуждения она испытывала подспудную гордость за его силу и признательность за то, что он вернулся к ней с войны физически целым.