Уильям Макгиверн - Завтра опять неизвестность

- Да, конечно. Он в холле.

Келли задержался, заметив несчастные глаза девочки.

- Не расстраивайся, - он легонько коснулся её щеки тыльной стороной ладони. - Поверь мне, ты оказала ему услугу. Когда-нибудь сама поймешь.

- Мне бы очень хотелось так думать, - протянула она.

Доктор положил руку ей на плечо, Келли занялся телефоном.

Глава двадцать вторая

В половине четвертого Эрл перестал глазеть в окно и накинул плащ. Погода начала работать на них; примерно час назад собрались тучи и пошел дождь, задернувший окна серой влагой. Быстро темнело. Вечер обещал быть холодным и ветренным; дождь хлестал вовсю. Он подумал, что теперь они могут ехать, пользуясь мрачной и мерзкой погодой, как прикрытием.

- Тебе лучше подняться наверх и позвать Самбо, - сказал он Лорен, а сам проковылял к столу и налил немного виски - все, что ещё оставалось в бутылке. Эрл чувствовал себя замерзшим и опустошенным, но был совершенно спокоен.

- Подбросив Самбо, свернем с главного шоссе и поедем обратно. Я знаю дорогу.

Он допил виски и какое-то время стоял неподвижно, чувствуя, как тепло медленно разливается по всему телу.

- Чем быстрее мы уедем, тем лучше, - сказала Лорен.

- Правильно, - кивнул Эрл. - Пора давать ходу. По машинам! - Он взглянул на подругу и легкая тень промелькнула в его глазах. - Это армейская команда, означающая, что колонна должна начать двигаться. Ты её знала, Лори? По машинам...

- Ты в порядке?

- В полном. Мы подбросим Самбо и дадим ходу. Сходи за ним.

Лорен повернулась и вышла в кухню. Эрл слышал, как её каблуки простучали по лестнице. Над его головой она прошла в комнату, из которой Ингрэм наблюдал за дорогой. Крейзибоун ушла час назад, чтобы составить ему компанию.

Старик лежал с закрытыми глазами, его медленное дыхание шуршало как ветер, ворошащий груду сухой бумаги.

Эрл бесцельно слонялся по комнате, разглядывая всякий хлам, скопившийся на каминной полке, крепкие балки и доски пола, на какой-то миг остановился и, нахмурившись посмотрел на разбитый приемник.

"- Никогда больше ничего этого я не увижу. Никогда в жизни не увижу этой комнаты, - подумал он и удивился. - Но почему это меня волнует?"

Все это только холодный затхлый хлам. Ни один человек в здравом уме не захочет снова его увидеть. Но отъезд напомнил ему другие места, которые довелось покидать. Он стоял, продолжая вертеть в руках стакан, а перед глазами проносился длинный ряд комнат, казарм и армейских лагерей. Эрл подумал, что ему всегда приходилось покидать что-нибудь. Все оставались в тепле и уюте, а ему выпадала дорога. И он никогда не возвращался назад. Не было на земле места, которое звало бы его к себе, не было ни дерева, ни камня, ни клочка травы, которые принадлежали ему и никому другому.

Получалось так от того, что он был туповат? От того, что не умел чувствовать, как чувствуют другие люди? Самоуверенность и спокойствие покинули его после разговора с Ингрэмом; он снова был напряжен, обеспокоен и неуверен, снова боялся теней в своем мозгу.

Разговаривая с Ингрэмом, он внезапно испытал это чувство. Или ему показалось, что испытал? Каждый человек одинок. Не только он - любой. Но что, черт возьми, это означает? И как может помочь, если ты это понял?

Старик завозился и уставился на него, зарывшись в кучу одеял.

- Собираетесь ехать, да? Думаете, прорветесь?

- Конечно, - буркнул Эрл. Старик его раздражал; раздражала его мерзкая вонь, его злорадство. - Мы прорвемся. Не беспокойся.

- И заберете с собой черномазого?

- Правильно.

- Поедете втроем, да? Симпатичная белая девушка, белый парень и черномазый... Довольно странная комбинация, с какой стороны не смотри.

- Ну и не смотри, - отрезал Эрл.

Он услышал, как Лорен спускается по лестнице, и когда та торопливо вошла в комнату, понял: что-то случилось. Взгляд её был жестким, на лице написано беспокойство.

- Он исчез, - сказала она, глядя на Эрла. - Ты слышишь? Исчез!

- Что ты хочешь сказать?

- То, что слышал. Он исчез! - прокричала Лорен.

- Ну, и что, это нам на руку.

- Неужели не понимаешь? Господи, неужели ты не можешь подумать?

Казалось, она на грани истерики; лицо потемнело и напряглось, словно нервы её медленно и неотвратимо натягивались, и она приближалась к критической точке.

- Боже мой, - простонала она. - Боже мой!

- Ладно, Лори, - успокоил он. - Самбо схватит полиция. Он узнает, что мы ему лгали. И скорее всего заговорит. Но это все равно должно было случиться. Не понимаю, с чего ты так расстроилась.