Марианна Баконина - Школа двойников

– Ребята, там сейчас всего полтора землекопа из особо усердных. Да еще гиганты разворачивают аппаратуру. Делать в центре абсолютно нечего!

– Мы в тот раз приехали сразу после десяти вечера, и то почти никого еще не было, – флегматично поддержал Лизавету Славик Гайский.

Ромуальд Борисович склонялся на их сторону, но молодость и энтузиазм победили.

– Я устала, мне надо привести себя в порядок, не хочется болтаться там без толку, – заупрямилась Лизавета.

Савва, как и положено продюсеру, нашел выход из положения: пообещал прислать за ней машину к одиннадцати. И выполнил обещание.

Лизавета появилась на Цветном бульваре около полуночи. Савва, Саша и операторы сидели в буфете вместе с другими журналистами. Пили сугубо суровую водку.

– Здравствуй, мы уже заждались! – улыбнулся Маневич.

Савва побежал за кофе и шампанским для Лизаветы, а она окинула взором обстановку. За три месяца практически ничего не изменилось. Те же длинные высокие столы, покрытые скатертями красного тяжелого шелка, стойки с яствами вдоль стен и неприхотливое меню: кофе, чай, бульон, водка, шампанское, бутерброды с пирожками и йогурт для язвенников.

– Ну, как дела? – Лизавета взяла пластиковый стаканчик, наполненный шампанским. За прошедшие три месяца парламентский центр так посудой и не обзавелся.

– Записали пару интервью, – скромно потупился Савва.

Саша Маневич таким сдержанным не был.

– Знакомых лиц мало. Вот только великий Боровой явился.

– Толстый, мочи нет…

Оба говорили азартно, наперебой.

– И болтлив не в меру. Мы к нему подошли просто от нечего делать. Он такого наговорил!..

– Следом прикатил аптекарь, на лимузине, я таких не видел, метров двадцать длиной. Он хоть и не кандидат, как в прошлый раз, но тоже хочет быть в центре событий. И жена с ним. У жены шляпа с полями, тоже метров двадцать в диаметре.

– Он попозировал, мы сняли. На всякий случай, – осторожно добавил Савва. Он помнил разнос, учиненный Лизаветой за оду, пропетую им в честь аптекаря еще в прошлом году.

– Потом приехал кинорежиссер. А следом – красавчик.

Красавчиком журналисты, занимающиеся коверными съемками, называли первого помощника и. о. президента.

– Он явно что-то знает… Держался скромнягой. Однако улыбался и набросившихся журналеров зычно звал пить пиво в буфет.

– Попил, попил и незаметно куда-то слинял. По-моему, они уже знают, за кого проголосовали на Чукотке и в Ямало-Ненецком автономном округе.

– Чукчи и коряки, как тут верно заметили товарищи, – поддакнул Савва.

– А в одиннадцать, пять минут двенадцатого первые цифры пошли. На Чукотке – за исполняющего.

– Что и требовалось доказать… Убедились, что до одиннадцати здесь делать нечего?

– Не то чтобы совсем уж нечего… – попытался уклониться от ответа Савва.

Но старый, многомудрый Ромуальд не дал соврать:

– Как есть нечего, они тут изнылись все… Прям как на партсъезде, только там буфет побогаче был да зевать в открытую боялись. – Ромуальд Борисович с чувством опрокинул в рот граммов сто водки, крякнул: – И водка почище была.

– Саша еще и либерал-демократа снял, – вдруг заговорил Славик Гайский. Он, вероятно, вспомнил, как они с Лизаветой вели телеохоту в декабре.

Саша рассказал о пришествии либерал-демократа:

– Появился, как обычно, с эскортом. Восемь плечистых парней с мускулистыми затылками. Прошествовал в первый ряд и уселся строго напротив полиэкрана. Уставился на экран. Засветились первые цифры. Надо было видеть выражение его лица! Никакая компьютерная графика не заменит подлинную игру страстей, особенно политических. Довольство сползло с него, как перчатка. Смотрит на свой жалкий процент и отвечает на дурацкие вопросы…

– Привет, я так и думал, что опять увидимся. – Из-за плеча Саши Маневича вырос Глеб из «Огонька». – Чего ты так поздно?

– Нас теперь много, бригадой работаем… Познакомься… – Лизавета представила коллег. Саша по-компанейски предложил выпить за знакомство, Глеб не отказался.

Потом к ним присоединились человек из «Московских новостей», дама-обозреватель из «Литературки» и двое с радио. Затем компания раскололась – часть публики вернулась в зал. Остальные решили не оставлять насиженное, вернее, «настоянное» место – громкая трансляция позволяла быть в курсе без отрыва от буфета. Глеб отошел, потом вернулся с шампанским. Хлопнула пробка. Он протянул стаканчик Лизавете.

– Хорошо выглядишь.

Глеб одобрительно осмотрел ее наряд. Английская двойка – черное в мелкий желто-красный цветочек платье без рукавов и в талию, к которому прилагался коротенький желтый пиджачок с фальшивыми пуговицами, Лизаветина мама называла его «фигаро». Костюм дополняли коричневые туфли на наборном каблучке и плоская сумка-ранец тоже коричневого цвета. Не Кензо и не Версаче, от которых одеваются московские теледивы, но вполне элегантно.