Эрл Гарднер: Адвокат Перри Мейсон

Мейсон встал.

— И, возможно, мне придется задавать наводящие вопросы, — продолжал Бергер, — для того чтобы услышать правду. Я думаю, этот свидетель…

— Одну минуту, — вмешался Эрвуд. — Мистер Мейсон, вы хотели заявить возражение?

— Да, Ваша честь. По-моему, окружной прокурор должен задавать наводящие вопросы, лишь если выяснится, что свидетель настроен враждебно. В настоящий момент я не нахожу, что у обвинения есть основания произносить подобную вступительную речь, которая, очевидно, имеет цель возбудить симпатии к свидетелю.

— Суд думает, что защитник прав, мистер Бергер. Не задавайте наводящие вопросы.

— Хорошо. Вас зовут Франк Ферни? — Бергер повернулся к свидетелю.

— Да, сэр.

— Вы работали у Меридита Бордена к моменту его смерти?

— Да.

— Теперь вспомните вечер, когда был убит Меридит Борден, то есть вечер восьмого числа. Находились ли вы тогда в доме Меридита Бордена?

— Да, сэр.

— Примерно в какое время?

— Одну минуту, — поднялся Мейсон. — С разрешения суда, именно здесь я хочу заявить возражение и просить, чтобы свидетелю дали указание не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся того, что произошло вечером восьмого числа.

— На каком основании? — удивился Эрвуд.

— На том основании, что свидетель и обвиняемая связаны супружескими узами, и, следовательно, мужа без согласия жены не могут спрашивать ни о чем, что было бы в ее интересах или наоборот.

— Минутку, — попросил Бергер. — Сейчас все выяснится. Вы женаты на обвиняемой, мистер Ферни?

— Нет, сэр.

Ядовитая улыбка Бергера была адресована Перри Мейсону.

— Ваша честь, могу я задать свидетелю вопрос по этому поводу? спросил Мейсон.

— Только по этому поводу, — разрешил судья.

— Вы были женаты на обвиняемой?

— Да, сэр.

— Когда?

— Примерно три года назад.

— Потом вы разъехались и какое-то время жили врозь?

— Да, сэр.

— Как долго?

— Около восемнадцати месяцев.

— А теперь вы развелись с обвиняемой?

— Да, сэр.

— Когда был оформлен развод?

— Вчера.

— Где?

— В Рено, штат Невада.

— Значит, вы летали в Рено, получили там постановление суда о разводе и вернулись, чтобы выступить свидетелем?

— Да, сэр.

— Насколько мне известно, вы подали прошение о разводе уже давно. Дело было начато, но до конца вы его не довели?

— Верно.

— Вы были женаты на обвиняемой вечером восьмого числа, когда произошло убийство?

— Да, сэр.

— Это все, Ваша честь, — сказал Мейсон.

— Но вы не женаты на ней теперь? — спросил у Ферни Бергер. — Теперь между вами нет супружеских отношений?

— Нет.

— С разрешения суда, — обратился прокурор к Эрвуду, — я готов оспаривать возражение адвоката. Разведенным супругам не запрещается давать любые показания о событиях, происходивших в период, когда они еще были женаты.

— А разве, например, разведенная жена вправе показывать что-либо о своих не подлежащих оглашению связях с обвиняемым в тот период, когда они были женаты? — спросил Мейсон.

— Кто же спрашивает о конфиденциальных связях? — закричал Гамильтон Бергер. — Речь идет о фактах.

— А разве вы не собираетесь спросить свидетеля о том, как он постучал в дверь студии и услышал голос своей жены, крикнувшей; «Убирайтесь!»?

— Конечно, собираюсь, — огрызнулся Бергер.

— Но это же и будет вопрос о не подлежащих оглашению связях между бывшими супругами. И свидетель не имеет права давать показания по этому поводу, что гарантируется параграфом 1 части 188 Гражданского процессуального кодекса, равно как и частью 1332 Уголовного кодекса.

Глаза Гамильтона Бергера полезли на лоб от изумления.

— Но закон имеет в виду совсем другое, когда говорит о не подлежащих оглашению связях между мужем и женой. В данном случае обвиняемая не знала, что обращается к своему мужу.

— А откуда вам это известно? — спросил Мейсон.

Бергер забрызгал слюной от ярости:

— Ваша честь, если суд будет руководствоваться такими правилами, то обвиняемая уйдет от правосудия. Я говорю это не ради красного словца. Она совершила преступление, она убила человека! Человек, стоящий в данный момент на свидетельском месте, знает факты, которые убедят нас в том, что это именно так. Они уже больше не муж и жена, они жили раздельно более года, между ними не существует никаких предусмотренных законом супружеских отношений. Для возражения нет оснований, и само возражение должно быть снято.

— Что бы жена ни сказала мужу, все конфиденциально, а следовательно, не подлежит оглашению, — парировал Мейсон. — Если обвиняемая находилась в той комнате и просила мужа уйти, значит, она обращалась к нему как к своему супругу. В то время она еще была его женой.