Жан-Мишель Риу - Свидание у Сциллы

— Мы воспользуемся передачей, чтобы заявить о твоей будущей книге. — Последние слова Ребекки медленно доходили до моего сознания, пробиваясь сквозь смесь жареной рыбы и теплого саке. Не зная о моей тревоге, она праздновала победу. — После нашего телефонного разговора я позвонила Уисклосу, сообщила о твоем согласии и, воспользовавшись случаем, замолвила словечко за твой проект. Дьявольская книга. Здорово, да? — Я засмеялся. — Сказала ему, что это секрет, но я его знаю. Он будет тебя расспрашивать. Чтобы подготовить выход новорожденной, ничего лучше и придумать нельзя! — Ее глаза сияли от радости. Она была так довольна, так полна решимости помочь мне. Ребекка приложилась к стакану. — Я ведь могла это сказать, а? У тебя все почти готово, да? — Зазвонил телефон. — Да? — переспросила она, тяжело поднимаясь. — Второй звонок, а я все молчу. — Да?

Должно быть, уже полночь. Ребекка сняла трубку. Улыбка исчезла с ее лица, она побледнела и вскрикнула, зажав рот рукой. С безумным взглядом Ребекка выкрикивала вопросы: как? кто? почему? Потом замолчала, глаза наполнились слезами. Наконец она повесила трубку.

Невзрачная Ребекка вдруг превратилась в хрупкую женщину и стала такой близкой. Плача, она обняла меня.

— Клаус… Клаус Хентц мертв. Убит. — Горе изменило ее голос, напоминающий теперь голос Бибу, любовницы Клауса, придуманной мной в дьявольском бреду. Бибу материализовалась и начала жить. — Почему? — спрашивала Ребекка. — Почему ты убил Клауса, придумав эту историю?

Клаус вышел из театра Ренессанс. Играли «Электру» Жироду. Он хотел остановить такси. Внезапно за его спиной появился мужчина. Прозвучал выстрел, и Клаус рухнул. Он умер прежде, чем подоспела помощь. Убийца? Исчез. Ребекка повторяла то, о чем только что узнала. Театр, убийца, упавший на землю Клаус. Вот и все. Это потрясало, смерть наступила через несколько минут. Кто знал об этом? Кто звонил?

— Поль Мессин, — прошептала Ребекка.

Выстрел вышиб весь алкоголь из головы. Я забыл о Клаусе, о его смерти, о неизбежной печали.

— Как ты узнала? Расскажи! — Она плакала, и слезы стекали на грудь. Я осторожно взял ее за плечи. — Ребекка, пожалуйста.

Она справилась с горем и объяснила.

Калин Семье, шеф-редактор журнала «Чтение», была театре. Она выходила вместе со всеми, когда услышала выстрел и увидела, как упал Клаус. Эта журналистка когда-то работала в одном еженедельнике специальным корреспондентом и сохранила нюх на сенсации. Убийство Хентца было сенсацией. Несмотря на позднее время, Семье позвонила Мессину домой (ах, какая хорошая привычка записывать все номера телефонов). Она хотела предупредить его и особенно (ремесло обязывает) понять его первую реакцию. Колебаться? Не тот случай. Она вежливо попрощалась. Расчет был на быстроту действий.

— Мессин был дома? — Ребекка искоса взглянула на меня. — Он не спал? Она разбудила его?

Ребекка все еще не понимала. К чему эти полицейские вопросы? Клаус мертв. Остальное не важно.

Я увидел выражение лица Ребекки, и в голове что-то щелкнуло. Правда, истина врезались, как слова, выбитые на памятнике: смерть. Навсегда. Это была уже не игра и даже не история. Это не имело никакого отношения к тому, что я придумал. Странным образом реальность сплелась с моим вымыслом (ужасно, что я об этом думал). В остальном никакой связи. Я забыл о романе, забыл Мессина, фантастические домыслы насчет него. Между тем, что я рассказывал у Сциллы, и убийством Клауса нет ничего общего, только случайность. Чудовищная случайность. Надо думать только об этом. Я закрыл глаза, надеясь в темноте избавиться от парализовавшего меня ужаса. НИЧЕГО ОБЩЕГО, НИКАКОЙ СВЯЗИ. С закрытыми глазами я увидел словно кадры из фильма. Смерть Клауса свершилась. Я представил себе выстрел и тут же его распростертое тело, руки, сложенные на животе. Он потерял много крови, страдал, просил о помощи. ЭТО КАЖЕТСЯ ТАКИМ ПРАВДИВЫМ… Последующие видения были невыносимы. Клаусу могли помочь только столпившиеся зеваки, а они боялись подойти. Вода, вытекавшая из водосточного желоба, смешиваясь с кровью, окрашивалась в розовый цвет. Клаус всегда был любопытен. И сейчас его интересовало, почему вода больше не прозрачная. Он усмехнулся, поняв, что это его кровь стекает в воду.

— А жизнь идет. Ты не виноват, Матиас…

Последние слова Клауса потонули в потоке крови и воды. Клаус угас, положив конец своим несчастьям.

Я открыл глаза. Как глупы мои переживания! Я не виноват в смерти Клауса. Спустя время узнают, почему его убили, и не останется ничего общего между убийством и романом. Нужно забыть, избавиться от чувства вины и дурацкой уверенности, что я способствовал его причине. Ни я, ни Мессин.