Алистер Маклин - Остров Медвежий

- Для вашего же блага, Сесил, - похлопал я его сочувственно по плечу и выпрямился, готовясь уйти. - Хочу, чтобы вы поскорей поправились.

- Мне жуть как захотелось есть, - вдруг с жаром произнес Герцог.

- Когда?

- Около девяти.

- Около девяти, то есть через полчаса после ужина?

- Да. Я зашел на камбуз. На плите стояла сковорода. Я успел съесть всего одну ложку, когда послышались шаги двух человек, и я спрятался в кладовку.

- И стали ждать?

- Пришлось, - словно совершив акт гражданского мужества, произнес Герцог. - Если бы я приоткрыл дверь, меня бы заметили.

- Итак, эти двое вас не заметили и ушли. Что было потом?

- Оказалось, они очистили всю сковороду, - с огорчением отозвался Сесил.

- Ваше счастье.

- Счастье?

- Это были Моксен и Скотт, стюарды. Не так ли?

- Как вы догадались?

- Они спасли вам жизнь, Герцог.

- Как это?

- Съев вместо вас жаркое. И вот результат: вы живы, они оба мертвы.

Аллену и маленькой Мэри, видно, надоело бодрствовать; салон был пуст.

До встречи с Хэггерти у меня оставалось пять минут. Надо успеть собраться с мыслями. Но тут я понял, что у меня нет и пяти минут: я услышал, как кто-то спускается по трапу. Делая неимоверные усилия, чтобы не упасть, Мэри Стюарт села, вернее, плюхнулась в кресло напротив меня. Миловидное лицо ее было изможденным, серого оттенка. У меня не было досады на нее за то, что своим появлением она нарушила ход моих мыслей: по отношению к этой латышской девушке я не мог испытывать даже отдаленно враждебного чувства. Кроме того, она наверняка хотела поговорить со мной; она пришла за помощью, поддержкой, пониманием - шаг непростой для такой гордой, независимой особы.

- Нездоровится? - спросил я невпопад, но докторам невоспитанность сходит с рук. Мэри кивнула, сжав кулаки так, что побелели суставы. - А я думал, вы хорошо переносите качку, - произнес я, слегка коснувшись ее рукава.

- Дело не в качке.

- Мэри, почему бы вам не прилечь и не попытаться уснуть?

- Вот как! Отравлены еще два человека, а вы предлагаете идти спать и видеть приятные сны? - Я ничего не ответил, и девушка продолжила довольно неприязненным тоном:

- Ведь вы не из тех, кто умеет сообщать дурные вести как подобает.

- Профессиональная черствость. Но вы пришли не за тем, чтобы упрекнуть меня в бесцеремонности. Что случилось, дорогая Мэри?

- Почему вы называете меня "дорогая"?

- Вас это обижает?

- Вовсе нет. Когда это произносите вы. - В устах любой другой женщины слова эти прозвучали бы кокетством, тут же была констатация факта, не больше.

- Так в чем же дело? - спросил я с умным видом. - Рассказывайте.

- Мне страшно, - призналась она.

Ей и в самом деле было страшно. Девушка была измучена, издергана: ей довелось ухаживать за четырьмя почти безнадежными больными, и еще трое из тех, кого она знала, погибли. В довершение всего - этот арктический шторм.

Тут и самое бесстрашное сердце дрогнет.

- На судне творится что-то неладное и очень жуткое, доктор Марлоу.

- Неладное и жуткое? - отозвался я, делая вид, что не понимаю ее.

- Не надо считать меня такой наивной, доктор, - произнесла она озабоченно. - Зачем смеяться над глупой женщиной?

- Я не хотел вас обидеть, - сказал я дипломатично. - Я слишком вас люблю.

- Неужели? - слабо улыбнулась она не то иронично, не то польщенная комплиментом. - Разве вы не находите странной атмосферу, которая нас окружает?

Понимая, что ничем не рискую, я признался:

- Лучше родиться глухим и слепым, лишь бы не видеть всего этого...

Мелкая зависть, ложь под маской искренности, улыбки с ножом за пазухой... И эта очаровательная грызня между людьми первой и второй категории...

Разумеется, все это я разглядел. Надо быть бесчувственным истуканом, чтобы не видеть происходящего. Но на девяносто процентов я объясняю это сволочными отношениями, существующими в мире кино. Кого тут только нет - пустозвоны, мошенники, лгуны, шарлатаны, подхалимы и лицемеры, съехавшиеся со всего света. Мир кино напоминает мне лупу, под которой увеличиваются все нежелательные свойства и уменьшаются положительные черты людей, каковыми, полагаю, они все же обладают.

- Вы о нас не слишком высокого мнения. Неужели мы все такие уж плохие?

- произнесла Мэри, нимало не обидевшись на мои слова.

- Не все. Вы - нет. То же самое скажу о маленькой Мэри и Аллене. Но, возможно, только потому, что вы слишком молоды и новички в кинематографе, вы не успели воспринять его традиции. Я уверен, что Чарльз Конрад тоже относится к числу положительных героев.