Эллен Полл: Труп на балетной сцене

— Нет! Не надо!.. — закричала Джульет, но было поздно: Харт Хейден прыгнул с ее балкона вниз, в темноту.

— Должна признаться, — грустно сказала Джульет, — мне понравилось заниматься расследованием, потому что это позволяло оторваться от письменного стола. — Она подала Рут краснобокое японское яблоко и кубик чеддера.

Стоял сентябрь, и на рынке у зеленщиков появились местные японские яблоки. Подруги в свитерах и джинсах наслаждались на террасе Джульет обедом на ветерке. В Риверсайд-парке, по другую сторону дороги, несколько деревьев совсем пожелтели, другие там и сям расцветились яркими красками осени.

— Расследование само по себе захватывает, а кроме того, знакомишься с интересными людьми.

У Андерсонов был маленький балкон, но он оказался на редкость удачно расположен — двумя этажами ниже террасы Джульет и как раз под тем местом, откуда спрыгнул Хейден. Не угоди он туда, упал бы на улицу и разбился насмерть. Сначала раздался звук раздираемой одежды (это он зацепил навес Андерсонов), затем шлепок, и всем стало ясно, что Хейден улетел недалеко.

Он сломал три кости, не считая ребер, сильно порезался и получил ушибы. Но тому, что осталось в целости, вполне хватило, чтобы предъявить обвинение в покушении на жизнь Джульет Бодин. Врачи предполагали выписать Хейдена из больницы уже в октябре.

— Кстати, об интересных людях. Ты хоть видишься с Мюрреем Лэндисом? — Рут отрезала такой тонкий ломтик чеддера, что сыр буквально просвечивал. Положила на дольку яблока и отправила в рот.

Последние несколько недель она была чрезвычайно занята: давала интервью, доводила до совершенства «Большие надежды», рассматривала новые предложения. Первое время, потеряв своего ведущего исполнителя, Рут сходила с ума: она восхищалась артистическим мастерством Харта и симпатизировала ему как человеку. Но после шести или семи успешных представлений со вторым и третьим составами успокоилась. Жалела только об одном: что хвалебные отзывы в печати («Потрясающе!», «Трогательно!», «Волшебно!») почти сразу же затмила кровавая драма «падения» Харта (именно на этом слове настаивал его адвокат) и снова всплывшие в прессе яркие рассказы о смерти Антона. Но Ники Сабатино и Кирстен были на высоте, а Лили Бедиант в роли Эстеллы с Пипом — Алексеем Островским в третьем составе удовлетворяли вкусам сентиментальной публики, чего никогда не смогла бы достичь Электра. Рут с удовольствием поставила бы ее танцевать с Ники, но смерть любовника, потеря ребенка, предательство партнера и его чуть не окончившийся смертью прыжок — все это вместе изрядно потрясло балерину. Она решила в этом сезоне больше не выступать и уехала на месяц к друзьям в Лондон.

— Виделась, — вздохнула Джульет. — В том смысле, что я видела его глазами. Пару недель назад он наконец пригласил посмотреть свои работы. Кстати, тебе стоило бы как-нибудь заглянуть. Впечатляет. Все очень странно, но не ради странности.

Она не добавила, что, когда настал долгожданный час, выяснилось, что Мюррей пригласил еще одного гостя. Пожилого коллекционера, подчеркнуто любезного и умопомрачительно навязчивого. Он называл Джульет «дорогая» и слышать не хотел, чтобы уходить без нее.

— А если ты о том, что мы делали кроме «поглядеть», — продолжала Джульет, — ровным счетом ничего. Или, лучше сказать, только и смотрели.

Она снова вздохнула. В последний месяц ей уже несколько раз снился Мюррей — томительные, чувственные сны, ощущения, не дававшие ей покоя и в часы бодрствования. В студии Мюррея Джульет не оставляло желание плюхнуться к нему на колени и зарыться носом в изгибе шеи. Когда они уходили из Кадуэлл-холла, его сдержанность как будто дала трещину. «Ты сегодня очень красивая», — сказал он. И еще была орхидея. Но после того вечера, когда разыгралась драма, отступил на привычную дистанцию — был любезен, держался дружески, не более. Джульет призналась себе, что не представляет счастливого завершения их романтических отношений. Но ее все меньше и меньше интересовали такие мудрые прозрения, все больше тянуло дать себе волю. Никто не спорит: куда проще держать себя в руках, чем потом расхлебывать последствия. Но скажите на милость: зачем вообще нужна жизнь, если время от времени не совершать ошибок?

Однако Мюррей со своей стороны не предпринимал никаких попыток сближения. Ни намека на безрассудство.

Рут сочувственно пожала плечами:

— Мужчины, что с них взять, — и сменила тему.