Деклан Хьюз - Цвет крови

— Обычно я принимаю первую дозу где-то в это время, — сказал он. — Присоединитесь?

Было двадцать пять минут первого, и я поспешно кивнул; сердце мое стучало, адреналин курсировал по организму, а мозг пытался разобраться в значении рассказанного Макардлом.

— Дейв говорил, что вы надежный человек, с кем можно пропустить по маленькой, — с одобрением заметил он.

Он налил две солидные порции виски без всяких добавок, и мы оба выпили все одним глотком. Макардл перегнулся через стол, темные глаза его покраснели и слезились.

— Сам понимаешь, что я тебе тут сказал, сынок. Я даже не знаю, стоит ли над этим задумываться. В сравнении с тем, что мне порой приходилось видеть. Сиди и не чирикай, верно? Эти слова надо бы вышить на форме.

Он налил себе еще, взял в руку пульт дистанционного управления, направил его на широкий экран телевизора и начал переключать каналы, пока не напал на старый вестерн с Джеймсом Стюартом в главной роли, один из тех, из пятидесятых, где его лицо искажено ненавистью и страхом, потому что его преследует прошлое, то, что он сделал или не сумел сделать. Он усилил звук настолько, чтобы заглушить шумовое воздействие соседей.

— Эх, храбрец Джимми. Это я сегодня. Удачи тебе, сынок. Да благословит тебя Господь.

Я встал и пошел к двери, но тут кое-что пришло мне в голову.

— Последний вопрос. Насчет той десятилетней девочки, видевшей, как убили ее мать. Вы помните, как ее звали?

Макардл нахмурился и приглушил звук телевизора.

— Еще раз, сынок?

Я повторил вопрос.

— Мэри, я думаю. Нет. Мари? Нет, Марта. Марта О'Коннор. Она вроде сейчас на телевидении, делает документальные фильмы. Про церковь и все такое. Хорошая большая девочка. Здорово излагает. Пишет для какой-то там газеты, не знаю, какой именно. Я их сейчас смотрю только ради программы телевидения. Но ее так звали, точно. Марта О'Коннор.

Я купил «Ивнинг гералд» у светофора на повороте из Таллата у продавца, петлявшего между машинами. В расшифровке заголовки не нуждались. Над фотографиями Джессики Говард, Шейна Говарда и Дэвида Брэди красовалась надпись: «Смертельный треугольник». Клише было банальным, дальше некуда, но тем не менее. Оно отозвалось геометрическим рикошетом в моей голове, отнеся к смертельному треугольнику двадцатилетней давности, до сих пор мучившему Дэна Макардла. Я попытался вспомнить, что я увидел в глазах Сандры Говард, когда впервые упомянул о Стивене Кейси: страх, или скорбь, или обман. Я задумался, не использует ли она свою тягу ко мне, чтобы погасить старые воспоминания, или же она трахала меня на лестнице, чтобы укротить меня, посадить на поводок, ведь, управляя семьей Говардов уже двадцать лет, она вполне могла решить, что может управлять и мной. И еще я прикинул на самом низменном уровне, на котором мне не очень нравилось думать, какой из этих мотивов заводил меня больше.

Когда я приближался к Сифилду, виски начало производить химический взрыв в моем желудке. Я остановился на Сифилд-плаза, купил ростбиф, булку, соленый огурец и бутылку пива и отнес все это в машину. Туман уже надвигался со всех сторон, я не мог видеть ни один из больших пирсов, не говоря уже о воде в гавани. С полным ртом сделал несколько звонков. Я оставил послание Марте О'Коннор в ее газетном офисе, сказав позвонить мне, чтобы поговорить о докторе Джоне Говарде, и попросил Дэвида Мануэля связаться со мной, как только он поговорит с Эмили Говард. Когда я закончил, увидел послание от Денниса Финнегана: Шейна Говарда выпустили. Я проехал через Бельвью и вверх по холму вдоль моря и поставил машину недалеко от зубной клиники. По узкой дорожке я пробирался с трудом: у дома были запаркованы два «мерседеса» серии S и «БМВ». Ирландцы любят выставлять напоказ свое недавно обретенное благополучие с помощью машин побольше и пошире; жаль только, что они пожалели несколько шиллингов на строительство дорог, подходящих для этих машин. Удивительно, но если они предпочитают жить в старых домах в местности, продуваемой всеми ветрами, то почему не подбирают себе подходящие машины?

Я прошел под рябинами. Их красные ягоды казались распухшими, готовыми вот-вот лопнуть. Я не успел постучать, как Анита открыла дверь; ее лицо окаменело от страха; красные камни на ее кольце казались связанными с ягодами рябины, горели красным светом, напоминающим артериальную кровь, и я скорее шел за ними, чем за ней. В приемной появился Деннис Финнеган, и у меня слегка закружилась голова от параллели с событиями предыдущего утра. Я показал ему первую полосу «Ивнинг гералд», и он закатил глаза и покачал головой.