Анна Малышева - Разбитые маски

Но тут как раз перешли к ней самой. Ольгу попросили припомнить поточнее, когда она в последний раз видела мужа и где находилась в субботу, между тремя и четырьмя часами пополудни? Она легко это вспомнила – особого труда не потребовалось.

– Практически всю субботу я просидела дома. Ну уж до пяти часов точно! А потом ненадолго вышла прогуляться в парк.

– Каких-нибудь звонков в тот день не было? Я имею в виду, необычных звонков? От мужа, от Ирины?

– Нет, никто из них не звонил. А что касается мужа, то Витя ушел из дому якобы на какую-то работу, и это было утром девятнадцатого. С тех пор он не появлялся и не давал о себе знать. Но я уже не беспокоилась. Понимаете? Ведь это случилось во второй раз.

Ольга ждала еще каких-то вопросов, но визитеры неожиданно стали прощаться. Она растерянно поднялась, чтобы их проводить. Допрос оставил у нее впечатление какого-то хаоса. Они спрашивали совсем не то, что она ожидала.

– А как же тело? Похороны?

– Завтра с утра позвоните по этому телефону, потом получите справку, обменяете ее на свидетельство о смерти. И можете хоронить.

Она кивала, впервые чувствуя, что подступают слезы. До этого не проронила ни слезинки, как будто держала недавнюю клятву – больше не плакать из-за Виталия. А закрыв за оперативниками дверь, наконец расплакалась. Рядом немедленно возник Илья. Она чувствовала его горячую, сильную руку на своем плече, потом другая рука подхватила ее под колени, ноги оторвались от пола… Ольга глотала слезы, спрятав голову у него на груди, и бормотала, что все это кошмарно, но она выдержит, если будет знать, что он ее не бросит.

– Брошу?! Дурочка! Что ты заладила все об одном? – Мужчина понес ее в спальню. – Ты думаешь, меня напугали эти ребятки?

– Но ты уже от меня отказывался! Не уходи больше, – просила она, когда Илья опускал ее на постель. – Не уходи так, как тогда!

– Я и тогда не уходил. – Он лег рядом, прижал ее к себе. – И не отказывался от тебя, не говори глупостей! Какая же ты нервная! Я просто хотел, чтобы вы разобрались, стоит ли вам жить вместе.

– Ты не должен был уходить. – Она твердила свое, не слушая Илью, не слыша его уверений. – Вы должны были встретиться лицом к лицу и сказать друг другу всю правду.

– Мы не животные, чтобы драться из-за самки, – с обычной прямотой возразил он. – И не средневековые рыцари, чтобы устраивать турниры! Ты должна была все решить сама, и ты решила, верно?

Она всхлипнула и поцеловала его в шею.

– У меня, наверное, тоже нервы. – Он говорил почти шутливо, но глаза оставались серьезными, даже печальными. – Есть один вопрос. Ты выйдешь за меня не потому, что его больше нет? Не только поэтому?

Ольга прошептала, что, если он еще раз такое скажет, она его ударит. Илья тихонько засмеялся, и она вновь ощутила, какие у него сильные руки.

Примерно в это же время о смерти Виталия узнал Самохин. Он как раз ломал голову, каким образом отыскать этого свидетеля, который может оказаться вовсе и не свидетелем, а… И тут ему позвонили. Выслушав все, Самохин шумно выдохнул воздух:

– Де-ла… Да, это мой клиент. Убит?

– Неизвестно. Следов насилия нет, в желудке нормальная пища, никакого яда. Есть следы алкогольного опьянения, но не так чтобы сильного. Скорее, остаточные явления, похмелье словом.

– Так. Сердечник пил?

– Да, не без того. Бутылки с коньяком осмотрели, там его собственные отпечатки и еще несколько персонажей отметилось. Продавца, вероятно, а может, и собутыльника. Собутыльницы, если верить соседям. Ходила к нему какая-то. Ни одна из жен на нее не похожа. Те обе худые, одна высокая, другая мелкая. А эта крупная, восточного типа…

Самохин выслушал скудное описание «собутыльницы» и повертел в пальцах карандаш. Его одолевало искушение немедленно нарисовать эту даму. Он любил рисовать то, о чем имел слабое представление, это создавало широкий простор для фантазии… И вдруг замер. Карандаш уперся заточенным острием в лист бумаги и порвал его.

– А ну, повтори еще раз! – попросил он коллегу на другом конце провода.

– Да тебе все равно данные пришлют, – недовольно отмахнулся тот. – Дела, похоже, смежные. Мы как узнали, что наш покойник идет свидетелем по делу о твоем грабеже, сразу поняли: дело нечисто. Смотри, снял квартиру черт-те где, а ведь имел хорошее жилье, недалеко от Садового кольца. Потом вырисовывается какая-то странная любовница. Или подельница?

– Высокая, полная? – возбужденно перебил Самохин. – Брюнетка, восточный тип лица, но говорит без акцента?