Анна Малышева - Разбитые маски

Илья по-прежнему избегал ее взгляда. Ольга хотела было что-то сказать, извиниться, спросить, за что он так сердится, неужели из-за решительного тона, которым она отказалась от денег? Но он развернулся и быстро пошел прочь. Сойдя с тротуара, пересек дорогу, ловко увернулся от выскочившей из-за угла машины, исчез в темной подворотне.

Ольгу снова толкнули в спину. Было просто невозможно устоять в потоке прохожих в этот знойный полдень дышащего жаром большого города. Ей казалось, что каблуки глубоко вонзились в свежеположенный асфальт. Нужно было или двигаться вместе с толпой, или куда-то зайти. Ольга толкнула стеклянную дверь ресторана.

Холодный от кондиционеров воздух, приглушенный свет, пустые столики, накрытые плотными зелеными скатертями. Единственный посетитель стоял у барной стойки, пил что-то из запотевшего стакана и лениво беседовал с молоденькой барменшей. Та так же лениво отвечала ему, глядя при этом на привинченный к потолку телевизор, по которому показывали какие-то мультики. Ольга, слегка поколебавшись, присела за угловой столик. Над ее головой в стену был вмонтирован аквариум. В нем невесомо передвигались серые, невзрачные, довольно крупные рыбы, слегка напоминавшие воблу. Всплывали воздушные пузыри, среди водорослей виднелся каменный, освещенный адским светом замок. Крыша замка была изрядно загажена рыбьими испражнениями.

К столику подошла официантка. Черная юбочка, белая блузка, радостная улыбка.

– Не желаете пообедать? – спросила она, кладя на стол пухлое меню в кожаном переплете.

Ольга виновато отказалась. Она пояснила, что дождется здесь друга и тогда-то они вместе пообедают. А пока…

– Минеральной воды, пожалуйста, – попросила она. И чтобы не гонять девушку зря, храбро добавила:

– И сто граммов коньяку.

– Французского, армянского?

– Армянского.

– Пять звездочек, – сообщила девушка, снова улыбнулась и исчезла. Через несколько минут она вернулась с заказом, при этом пояснив, что вода подается за счет заведения.

Ольга слегка успокоилась. Похоже, она могла здесь сидеть сколько угодно, ничего больше не заказывая, и никому не быть в тягость. Илья был прав – место уютное, персонал вежливый. Впрочем, он почти всегда бывал прав. При этой мысли она почувствовала еще большую вину. Ну что он, в сущности, такого сказал? Немножко перегнул палку. Слишком рано заявил о своих правах на нее. И все? Он всегда чувствовал ответственность за своих друзей, относился к ним как к несмышленым детям. Это тем более понятно теперь, когда Ольга осталась одна.

«Какая я все-таки дура!» – подумала женщина, отпив крошечный глоток коньяка. Вкус был приятный, язык как будто слегка одеревенел, ноздри защекотал терпкий аромат. Она выпьет еще глоток, не больше. Ей хочется сохранить ясную голову, а она пьянеет от такой малости… А потом будет терпеливо ждать Илью. Когда он придет, она непременно извинится. И он простит, ведь все это такие пустяки, детские обиды. Он должен быть снисходителен, ведь она столько перенесла, нервы не в порядке…

К клиенту за стойкой бара подошел мужчина. Явно приятель. Они потягивали коктейли, выбросив на стойку соломинки, бумажные зонтики и прочий декоративный хлам. Говорили громко, возбужденно. Барменша слегка отодвинулась от них, не сводя глаз с телевизора. Казалось, старый диснеевский мультик поглотил ее внимание целиком, но на бледном лице никаких чувств не отражалось. Микки-Маус верещал гавайскую песенку и вертел задом, а барменша пристально наблюдала за ним с абсолютно каменным лицом. Она была чем-то неуловимо похожа на одну из плававших в аквариуме рыб. По залу прошла официантка, нерешительно посмотрела на столик Ольги и, не дойдя до нее нескольких шагов, свернула в сторону, исчезнув за каким-то занавесом.

«Илья сказал, что ждать придется не больше часа. Как долго тянется время!» Ольга подумала, что, если она будет налегать на коньяк, скоро придется заказать еще что-нибудь, а у нее совсем нет денег. За урок, как обычно, обещали заплатить в конце недели. Так было легче самой учительнице – если бы она брала деньги каждый раз, как позанимается с ребенком, у нее было бы неприятное чувство, что музыка превратилась в товар. А Ольга, как ни старалась, никак не могла к этому привыкнуть.

Официантка наконец решилась к ней подойти. Все с той же сияющей улыбкой она спросила, не желает ли гостья взять чего-нибудь еще. И принялась нахваливать повара. Ольга слушала с вымученным вниманием. Она уже успела изучить цены в меню. Ресторан, конечно, был хороший, по всему видно. По ценам в том числе. А денег Илья ей не оставил. Забыл? Скорее, нарочно не дал. Ведь она только что отвергла всякую помощь. «Решил проучить глупого ребенка, – с раздражением подумала она. Ольга не представляла, как отвязаться от любезной официантки. – Дескать, не хочешь денег? Не нужно, обходись своими силами, как и решила. А я… Не могу этого сделать. Наверное, я в самом деле просто глупый ребенок. Не будь я такой растяпой, попросту не пошла бы в это дорогое заведение, а погуляла бы по улице, дожидаясь Илью».