Анна Малышева - Тело в шляпе

Надо знать Васю - просто так, с бухты- барах-ты, он хватку не ослабит. Поэтому, пока я тянула руку Синявского в одну сторону, а Вася мертво держал ее на прежнем месте и методично расспрашивал меня: "кто такой? что здесь делает?", Синявский успел заметно позеленеть. Пытаясь как-то скрасить некомфортность его положения, а также помятуя, что смех продлевает жизнь, я решила развлечь своего приятеля веселой шуткой.

- Слушай, - сказала я, стоя на четвереньках около него и заглядывая ему в лицо, - а твоя фамилия случайно не Зеленявский? А то ты почему-то не синеешь, а зеленеешь.

Синявский шутку не оценил и смеяться не захотел.

Согласившись наконец, что пойманный гражданин опасности не представляет, Вася переклю-.чился на меня.

- Ну как ты, девочка? Испугалась? - В его голосе явственно прослушивались тревога и забота. - Все, теперь без меня шагу не сделаешь.

Синявский не без изумления смотрел на Васю.

- Скажу больше, Санечка, - продолжал Вася, - здесь тебе оставаться опасно, и ты сейчас же переезжаешь ко мне.

- Я возражаю, - вдруг подал голос Синявский, чего в этой ситуации никто не ожидал- - Никуда она не поедет.

- Что-о?! - Теперь уже Вася смотрел на Синявского с изумлением. - Ты возражаешь? Да кто тебя спрашивает-то? -. И, повернувшись ко мне, скомандовал: - Собирайся! Быстренько.

Квартиру мы покидали все вместе, то есть втроем. Синявский выразительно молчал, Вася без умолку тараторил, расспрашивал, как выглядели бандиты, как друг к другу обращались, на чем приехали (вот! не зря я в окошко-то выглядывала).

Когда мы выезжали из двора на Васиной машине, Синявский стоял у подъезда с видом человека, который никуда не собирается идти. И я была абсолютно уверена, что в ближайшее время мы с ним не увидимся. И даже не созвонимся. То есть я была абсолютно уверена, что моя мечта прекратить, наконец, наш дурацкий роман сбылась. Но смотреть на него мне было больно, и хотелось только одного: выскочить из машины, подойти, погладить по голове - он очень любит, когда я его глажу по голове, - и попросить прощения. Еще хотелось дать Васе в ухо. Ну почему он такой грубый? Нельзя же так с людьми.

Глава 44 ВАСИЛИЙ

Саня посидела в холостяцкой квартире старшего оперуполномоченного часок и поехала домой. Ей, правда, не удалось убедить Василия, что ей уже ничто не угрожает и что снаряд в одну воронку два раза не падает. Старший оперуполномоченный деликатно напомнил своей юной помощнице, что в эту воронку снаряд в виде трех злодеев падал как раз два раза. Но Саня твердила, что раз уж они проверяют Рэне на вшивость, то не стоит бросать эксперимент на полпути. К тому же она была так печальна и так раздражена, что Василий счел за благо не связываться с ней и отпустить ее с богом. Единственное, что он заставил ее сделать в качестве меры предосторожнос-. ти, это позвонить Рэне. Саня позвонила:

- Рэне Ивановна? Это Митина из "Городского курьера". Имейте в виду, что я немедленно отправляюсь в милицию с тем, чтобы все рассказать о ваших бандитах.

- О моих бандитах? - Рэне изо всех сил старалась казаться искренно возмущенной. - Я не понимаю вас.

- Все вы прекрасно понимаете! - Саня была неотразима в своем праведном гневе. - Ко мне в дом вломились три мерзейших типа, угрожали, перебили всю посуду. - Василий сделал страшные глаза - "блин, Саня, при чем тут посуда, о главном надо говорить, не ко времени эти баб-ские вздохи об утраченном имуществе".

Рэне по-прежнему шла в несознанку:

- Я тут ни при чем! По какому праву вы бесконечно предъявляете мне претензии? Мало ли кто и зачем вам угрожает. У людей с таким скандальным характером действительно бывает много врагов.

- Они объяснили "зачем": требовали ничего не публиковать о вашем пансионе. Как вам это?

- Я ничего не должна вам объяснять, - заорала Рэне и бросила трубку.

- Ну как? - спросила Саня у Василия. - Достаточно?

- Достаточно. Но дверь никому не открывай. Саня страдальчески закатила глаза:

- Знаю, знаю. Если я спрошу: "Кто там?", а мне ответят: "Грабители и убийцы" - в квартиру их не пускать, а если и пускать, то ужином не кормить. Зато если придете вы с Леонидом - вынести холодильник на лестницу и скормить вам все содержимое; зачем же на лестницу? - Василий смутился. - Мы и в кухне поедим.

Целый день капитан Коновалов крутился в МУРе, а вечером решил Саню все ж таки навестить, не столько в смысле холодильника, сколько в смысле душевного беспокойства. Однако дома ее не оказалось. В редакции, куда он тут же позвонил, ему сказали, что она уехала часа два назад. Василий разозлился - ведь умолял же ее не шляться, а сидеть на месте. Оставив на двери записку угрожающего содержания, старший оперуполномоченный поехал домой и весь вечер угрохал на то, чтобы ей дозвониться. Глухо. Трубку никто не брал. Во втором часу ночи Василий навестил ее опять с твердым намерением взломать дверь. Увы, этого делать не пришлось - дверь оказалась незапертой. Сыщик грязно обругал себя за то, что не заметил этого, когда был здесь в прошлый раз. В переводе на литературный язык претензии старшего оперуполномоченного к себе самому могли бы звучать так: "У меня уже виски седые, а простого взлома не заметил".