Андрей Житков - Кафедра

— Ну вот и поговори с ней с глазу на глаз. Предложи уволиться. Вообще, действуй тоньше, подходи индивидуально. Каждого вызови и спроси прямо: за или против. Люди в таких ситуациях, обычно, пасуют. Кто же знал, что со старухой случится такое?

— Да, это верно, сплоховала Зоя Павловна, — Игонина вздохнула.

— По-доброму, нам лучше, чтобы старуха больше не выздоравливала. Иначе кафедра может окончательно расколоться не в твою пользу. Поняла?

Ольга Геннадьевна кивнула.

— И что теперь делать?

— Ничего. Сиди на своем месте, хвост прижми. На все воля божья. А старушку следовало бы навестить. Поговори с ней ласково, без апломба. Подчеркни вклад в науку. Скажи, что зависишь от нее во всем. Ты ведь ее ученица? Раз ее мнение много значит, пусть она сама тебя на свое место посадит. Ладно, иди отсюда, дай поесть спокойно.

— Тяжело мне, Саша, — вздохнула Ольга Геннадьевна, вставая.

— А кому сейчас легко? — Александр Антонович на прощание ободряюще подмигнул Игониной и принялся за еду.

Митя почувствовал, как Вика провела пальцем по его носу, и открыл глаза. Яркое солнце заглядывало в окно спальни через щель между бежевыми шторами, слепило.

— Хватит спать, лаборант. Иди с дочерью гуляй, — сказала Вика.

— Сколько сейчас? — Митя сладко потянулся, пытаясь прогнать остатки сна.

— Почти одиннадцать.

— Ого! — он сел на кровати, поискал ногами тапочки, направился в туалет. — Я через час должен быть в библиотеке.

— В какой еще библиотеке? Сегодня суббота! — возмутилась Вика.

— Вот-вот, суббота. А когда мне еще наукой заниматься? — отозвался Митя из туалета. — На кафедре нагрузили — не вздохнуть. Вчера какой-то проспект для Крошки Цахеса печатал. В понедельник турков провожать. Зося требует отчета по литературе.

— Крошка Цахес, это кто? — поинтересовалась Вика, убирая постель.

— Наша новая заведующая. Ее так Маркуша прозвал.

— Хорошее имечко. А когда ты семьей займешься, ребенком?

Митя из туалета перекочевал в ванную.

— Завтра займусь.

— Слушай, ну это же свинство! Дашка скоро забудет, как выглядит ее папаша.

— Не забудет, — отозвался Митя. Из ванной послышался звук льющейся воды.

— Ну нет, этот номер у тебя не пройдет! — тихо сказала Вика. Она подошла к ванной, открыла дверь. Митя мылся под душем за занавеской. Вика быстро разделась, отдернула занавеску. — Куда ты там собирался, муженек? В библиотеку? — она залезла в ванну. — Будет тебе сейчас библиотека!

В детской заплакала Дашка.

— Ребенок ревет, — сказал Митя, покрывая тело жены поцелуями.

— А ты не знал, что все дети в этом возрасте ревут? — спросила Вика, крепко обнимая его. — От тебя вчера духами пахло.

— Не может быть! Это, наверное, Крошки Цахеса духи. Она ими всю кафедру провоняла.

— Не ври! — Вика прикусила его за нижнюю губу так, что он ойкнул. — Почему ты все время поздно?

— Вам же с Дашкой деньги нужны, — Митя стал слизывать капли с ее упругой, налитой молоком груди.

— Такие деньги нам не нужны.

— А юг? Кто хотел в августе на юг?

— Если ты собираешься нас выпихнуть туда с мамой, обломайся! Поедем вместе, понял? А то вся квартира духами провоняет.

— Что ты городишь? Мне другие бабы не нужны!

— Нужны, нужны! Всем вам, мужикам, что-нибудь эдакое надо, чего в доме нет! Смотри мне, если узнаю, убью! — Вика застонала от желания. — Ну что ты телишься, возьми меня скорей!

Через десять минут Митя, накинув Викин халат, выскочил из ванной, зашлепал босыми ногами в Дашкину комнату.

Ребенок стоял в кровати, взявшись за деревянную спинку, и отчаянно вопил. Митя подхватил дочь на руки, стал успокаивать.

— Ну что ты, Дашка, не понимаешь, что ли, у мамы с папой любовь-морковь! Ничего-ничего, не переживай, сейчас переоденемся и гулять пойдем.

Дашка поревела еще немного и успокоилась.

Митя катил коляску с Дашкой по тенистой аллее Измайловского парка. Ребенок вертел головой по сторонам и теребил привязанные к коляске погремушки. Митя с нежностью смотрел на дочь и вспоминал вчерашний вечер. А ведь Вика была права. Вчера, провожая Настю до дому после кафе, где они просидели больше трех часов, болтая о студенческой жизни, перемывая кости общим преподавателям, которые уже стали для Мити прекрасным прошлым, он не удержался, и поцеловал ее в кабине скрипучего допотопного лифта. Настя отстранилась, посмотрела на него с удивлением и сказала не без иронии:

— Молодой человек, мы с вами второй раз видимся. Ваше поведение более чем бестактно.