Александра Маринина - Фантом памяти

Я даже не могу устроить скандал своей дочери Светлане, которая тоже решила попользоваться моим беспамятством и сочинила душераздирающую историю про талантливого музыканта Гарика и про то, как я, подлец, пообещал ей денег и не дал. Ничего я ей не обещал, и не встречались мы прошлой осенью в Александровском саду, и не делилась она со мной своими проблемами. Маленькая корыстная щучка быстро сообразила, где можно урвать жирный кусок, и примчалась в больницу.

Не говоря уж о том, что я не стану выяснять отношения с матушкой, которая тоже поучаствовала во всеобщем празднике во славу моей амнезии и пыталась убедить меня в том, что я начал писать книгу о сестре. О том, что это неправда, я уже давно догадался. Но по наивности полагал, что любимая Ольга Андреевна - единственная, кто додумался использовать дефект моей памяти.

Ан нет, много их, таких умных, оказалось. Все. Все, как стервятники, кинулись отрывать от моей жизни куски себе на пользу. Все меня обманывали.

Все, кроме Борьки Викулова. Он мне не лгал. Он просто не говорил правду. И от этого мне было еще больнее. Уж лучше бы сказал.

Нет, не могу я начать вырубать свой сад и создавать его заново. Не могу выяснять отношения и рвать их. Это вопрос моей жизни. Жизни в том самом саду, который я вырастил за сорок шесть лет и из которого мне теперь никуда не деться. Не вырваться.

- Ты не хочешь подумать о том, как помочь Марии?

Вопрос был ожидаемым, я и сам думал об этом, но внятного ответа у меня пока не было. Рабочий день Елены закончился, и мы вышли прогуляться по улицам, подышать сырым осенним воздухом. Сзади, в нескольких шагах от нас, молча двигался Телок. Я крепко держал Елену под руку, даже через свою куртку и рукав кожаного плаща чувствуя ее расслабляющее тепло.

- Я бы хотел ей помочь, - признался я, - но не знаю как. Не вижу вариантов. Муся хорошо меня знает, кроме того, она умна и проницательна. Если я вдруг ни с того ни с сего скажу: "На тебе, Муся, деньги на лечение дочери, отдашь, когда сможешь", она сразу поймет, что это неспроста. Что я догадался обо всем. И тут же сообщит, кому следует.

- Но можно же не так прямолинейно. Поговори с ней, выведи на разговор о болезни девочки, посочувствуй, спроси, какое нужно лечение и сколько оно стоит.

- Не выйдет, Лялечка. Мы с Мусей работаем вместе много лет. И ни разу я таких разговоров не заводил. Сейчас у нее внимание обострено, она постоянно, каждую секунду ждет беды, ждет, что память может ко мне вернуться, и она пристально вглядывается в меня и вслушивается в каждое сказанное мною слово. Любое проявление, не соответствующее поведению прежнего привычного Корина, заставит ее забеспокоиться.

Мне показалось, что рука ее слегка напряглась, словно Елена попыталась отстраниться от меня.

- Ты что, и в самом деле все эти годы не интересовался здоровьем ребенка? И это не было постоянным предметом ваших разговоров? Не могу поверить! Андрюша, но это же чудовищно! Я понимаю, что Мария не является твоим задушевным другом но все равно она близкий человек, ты с ней постоянно общаешься, вы проводите вместе много времени. Как же так, Андрюша? Сколько я тебя знаю, ты буквально через два слова на третье упоминал Марию, ты с ней перезванивался чуть ли не каждый час, и я была уверена, что ты в курсе всех ее проблем и все о ней знаешь. Как и она о тебе. И вдруг выясняется, что у нее тяжело болен ребенок, а ты за два года ни словом мне об этом не обмолвился. То есть тебя это вообще нисколько не волнует.

Не могу сказать, чтобы я был в восторге от услышанного, но возразить мне было нечего. Елена права от первого слова до последнего. Впрочем, все эти слова я уже сказал себе сам, и теперь мне оставалось только посыпать голову пеплом.

Неприятный разговор прервался благодаря телефону, зажужжавшему в нагрудном кармане моей куртки.

- Ты в Москву не собираешься?

Лина. Каждый разговор с ней давался мне все труднее. Не так просто, как выяснилось, изображать ничего не знающего и не помнящего мужа, которого сперва обманули, потом унизили и оскорбили, потом снова обманули. Дергают за ниточки, как марионетку.

- А что? - осторожно спросил я, не зная, чем мне грозит отрицательный ответ, равно как и положительный.

- Женьке нужен теплый спортивный костюм, он на даче остался. Я ему предлагала купить новый, но мальчик уперся и ни в какую. Это, говорит, мой любимый, я сам его в Швейцарии выбирал, другого не хочу.

- Капризный, - заметил я, пытаясь оттянуть время, чтобы принять решение, как себя вести.