Александра Маринина: Каждый за себя

- А… Юрий Назарович тоже будет? - на всякий случай уточнила я.

- Ну а как без него-то? - возмутился Никотин. - Он же доктор. А ты пока еще больная. А вдруг с тобой что не так?

- Я сама доктор, - брякнула я. - И я уже вполне здорова.

- Была бы ты здорова, тебя бы не выписывали на домашний режим. Юрка сказал, тебе работать в полную силу еще два месяца нельзя.

- Но не в полную-то можно, - возразила я. - Мне тяжести поднимать нельзя, это верно, а на все остальное ограничений нет.

- Так я не понял, - Никотин посмотрел на меня пристально и как-то разочарованно и даже печально, - ты что, против, что я Юрку своего на плов позвал? Не хочешь, чтобы он с нами был?

И только тут до меня дошло.

Сознание было в полной боевой готовности и тут же услужливо подкинуло мне вырванную из воспоминаний фразу, произнесенную Никотином: "Тебе нужен такой мужчина, как я. Только лучше". Я тогда не поняла смысла этих слов, поэтому не обратила на них внимания и тут же забыла. Вот, оказывается, что он имел в виду… Своего сына. Ах, черт возьми, старый сводник! Как же он, зная меня всего несколько дней, догадался, что именно он, именно этот врач, мой ровесник с глазами победителя, должен стать моим мужчиной? И ведь не ошибся старый хитрый опер Никотин. Не знаю, бывает ли любовь с первого взгляда, у меня никогда не было, но мгновенное распознавание объекта, сопровождающееся уколом где-то в области сердца, бывает. И оно у меня произошло, это самое распознавание, когда я еще только от наркоза отходила. Вот только непонятно, что по этому поводу думает сам доктор Бычков Юрий Назарович. Я всегда радовалась, когда он заходил в мою палату, мне хотелось выглядеть получше, и я с новой остротой начала ощущать свою неухоженность, плохую стрижку, отсутствие маникюра и дешевое белье. Он заходил каждый день по несколько раз, и иногда мне казалось, что он сидит у меня чуть дольше, чем положено сидеть у обычного рядового больного.

А вечером, перед уходом домой, он заходил ко мне якобы попрощаться, под каким-то предлогом опускался в кресло, и мы трепались, наверное, по часу. В те же дни, когда он дежурил, мы проводили вместе практически целые вечера. Но я, будучи человеком, несклонным к излишнему романтизму, объясняла это себе тем, что я не обычная больная, а хорошая знакомая папеньки доктора Бычкова, то есть почти что родственница, и, кроме того, я врач, то есть вроде как коллега.

Сама с собой я не лукавила, я точно знала, что Юрий Назарович мне нравится, но дальше этого знания дело не заходило. Юрий Назарович о своих симпатиях мне не говорил, со мной не заигрывал и не флиртовал. Я даже не очень понимала, каково его матримониальное положение. Никотин сказал, что Юрий давно в разводе, но я отдаю себе отчет в том, что разведенные мужчины одинокими не бывают, у них всегда кто-нибудь есть.

И эта фраза Никотина, на которую я не обратила внимания своевременно: дескать, у него есть стимул приезжать в больницу. Какой стимул - ясно какой: контролировать процесс моего сближения с сыном, быть в курсе событий, держать руку на пульсе. Ну, старый сводник!

А еще одна его фразочка, которая тоже дорогого стоит: мол, не сделай, Ника, самую большую ошибку в своей жизни. Иными словами, не упусти своего счастья.

- Дядя Назар, - со свойственным мне нахальством спросила я, - вы что, меня за своего сына сватаете?

- А ты против? - тут же откликнулся он.

- Да нет, я не против, но хорошо бы все-таки у него самого спросить. Может, у него есть женщина, которую он любит, а вы тут какие-то планы строите.

- Может, и есть, нынешние сыновья отцам-то не больно докладываются. Но только я тебе так скажу, детка: счастье куется собственными руками, а не чужими. Я хочу, чтобы ты стала моей невесткой. Тебе это понятно?

- Понятно. А ваш сын чего хочет?

- Откуда я знаю, чего этот оболтус хочет? Я знаю одно: тебе нужен такой парень, как мой Юрка. А Юрке нужна такая жена, как ты. И ты должна его в себя влюбить. Любыми средствами, любыми способами, любыми путями. Если какая помощь нужна - только скажи, все сделаю. Но цель я перед тобой поставил.

- Дядя Назар, ну кого я могу в себя влюбить, вы сами подумайте! - взмолилась я. - Посмотрите на меня!

Я что, Лоллобриджида или, может, Синди Кроуфорд?

Нищая, бездомная, без приличных документов, работаю прислугой. Вы в своем уме? Да и вообще, я привыкла, что мужчины в меня сами влюбляются. Влюблять в себя я не умею и не буду. Это знаете как называется?

- Ну и как?

- Заарканивать. Мужчины потом это очень хорошо понимают и этого не прощают.