Леонид Марягин - Экран наизнанку

Антрепренер, известный от Ростова до Харькова, послал сразу после революции администратора - "передового" - готовить гастроли в какой-то городок центра республики. Через пару недель поехал проверять его работу. Поезда ходили уже нерегулярно, и антрепренер смог проверить работу своего служащего не скоро. Собственно, проверять было нечего - на улицах не оказалось ни одной афиши о гастролях его театра.

- Френкель, - спросил он у подчиненного, - почему в городе нет афиш?

- В городе нет клея.

- Прибей афиши гвоздями.

- Здесь теперь военный коммунизм - гвоздей нет тоже.

- А когда вы нашего Христа распяли - гвозди нашлись?

С позиции летописца

Поэт Михаил Светлов приехал в Сочи. Вышел на пляж, окинул лежбище цепким взглядом, увидел множество старых друзей и подруг и изрек:

- Тела давно минувших дней.

Не высовывайся

Алексей Толстой стоял в кругу своих почитателей в вестибюле Дома кино и вещал:

- Каждый человек похож на какого-нибудь зверя. Вот идет слон, вот бегемот, этот - волк, этот - лань, этот похож на зайца, вот тот - еж.

Случившийся рядом вездесущий композитор-песенник решил обратить на себя внимание Толстого:

- А на кого похож я?

- Ты, - Толстой окинул его взглядом сверху вниз и снизу вверх, - а ты похож... на горжетку.

Освоение пространства

Моего друга и соавтора по фильму "Бухарин" Виктора Демина и меня продюсер Франц Бадер встретил радушно. Сам приехал на "кадиллаке" в аэропорт Лос-Анджелеса и покатил по ночной неведомой дороге куда-то, где, как он выразился, "люди живут, если приезжают в Голливуд работать". Мы приехали туда выбирать натурные декорации, что можно было считать работой, и не возражали против формулировки продюсера. В дороге хозяин "кадиллака" предложил мне позвонить в Москву.

- Откуда? - спросил я.

- Отсюда. - Он протянул мне телефонную трубку, что по нашим меркам в то время считалось чудом: машина летит по другой стороне планеты и - звонок в Москву...

Я согласился, набрал номер и, услышав "алле" жены, спросил:

- Как дела?

- Какие дела? Мы же только вчера виделись. Ты откуда звонишь? удивилась она.

- Из Лос-Анджелеса. Еду в гостиницу.

- Ну, счастливо.

На этом мой разговор оборвался, но на заднем сиденье заворочался Витя Демин.

- Я тоже хочу позвонить.

Франц через плечо передал Вите трубку. Он набрал свой московский домашний номер. Никто не подходил к телефону - оно и понятно, разница во времени, в Москве утро, жена могла уже уехать на работу. И тогда он набрал рабочий телефон жены. Подошла сотрудница.

- Вам кого? - услышал я в машине, так силен был передающийся звуковой сигнал.

- Таню.

- Она еще не пришла. Что ей передать?

- Передайте, что звонил муж.

- Хорошо, передам. Куда вам позвонить?

- В Лос-Анджелес, - гордо произнес Демин и получил в ответ:

- Проспитесь, - и гудки в трубке.

Виктор обиженно засопел, но ненадолго. Вилла, куда нас привезли, находилась в пальмовой роще на берегу океана, наши комнаты рядом, на втором этаже, вход через открытую веранду, прямо с улицы. В номерах - французское шампанское, разовые фужеры под хрусталь, постели засыпаны конфетками, жвачками и еще какими-то симпатичными пакетиками, которые на поверку оказались презервативами.

Выпили "с приездом", и продюсер, перед тем как покинуть нас, строго предупредил:

- На ночь обязательно закрывайте дверь на цепочку.

- Почему? - удивились и встревожились мы.

- Могут прийти девочки, а вам нечем платить.

Мы разошлись по спальням, и я пунктуально выполнил инструкцию шефа спал, закрывшись на цепочку.

Едва в комнате начал рассеиваться мрак, я повернул жалюзи и увидел, как светится океан. Вскочил, отбросил цепочку и вышел на веранду любоваться восходом солнца. Но, повернув голову влево, отвлекся. Дверь в комнату Демина была распахнута настежь. "Вот так всегда - я опаздываю, а он уже видел самое начало рассвета, самое зарождение этой красоты", - подумал я и заглянул в комнату. Витя лежал на широченной кровати, разметав свое огромное тело, и мирно похрапывал.

- Витя! - позвал я друга.

Он открыл глаза.

- Ты так и спал с открытой дверью?

- Ну да, жду девочек, а они не приходят.

Безграничное признание

В свое время, когда фильм Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны" только начал шествие по экранам мира, группа кинорежиссеров, работавших на телевидении: В. Жалакявичус, С. Колосов, Т. Лиознова и я, выехала в Венгрию для встреч с коллегами и обсуждения творческих проблем. Чего было больше на таких симпозиумах - обсуждений или возлияний, сказать трудно. Но по обязательному обычаю той поры в один из дней тусовка в Будапеште была прервана и нас вывезли встречаться с венгерскими трудящимися. Ими оказались почему-то пограничники на границе с Австрией. Естественно, на встрече в местном клубе каждый режиссер, что называется, "хвалил свой товар" - собственные фильмы. Но поскольку пограничники их не видели, речи наши отзвука не имели. Иное дело у Лиозновой - ее фильм шел по венгерскому телевидению.