Василий Веденеев - Рэкет по-московски

Промучившись еще минут пятнадцать, он окончательно понял, что не умеет быть бродягой. Не умеет и все! Всегда о нем заботились — мать, учителя в школе, тот же сержант Водин в армии, а вот остался совсем один и тут же наломал дров.

Поеживаясь и зевая, Юрка выбрался из парка и пошел мимо манекенов, выставленных в витринах магазина «Людмила», искоса разглядывая их, поражаясь безвкусице демонстрируемых нарядов и ценам: почти каждое платье стоило зарплаты среднего служащего.

Вышел на площадь, постоял раздумывая. Стало светло, пошли первые троллейбусы и автобусы. Дождавшись на остановке автобуса, он вошел в салон, опустился на сиденье и тут же задремал. Проснулся от сильного толчка в плечо:

— Эй, парень! Приехали!

Фомин открыл глаза.

— Я тебя уже два раза по маршруту провез, а ты все спишь. Тебе куда надо?

— А это что?

— Сокольники, — засмеялся водитель.

— Мне выходить… Спасибо.

Ба, как он мог забыть! Здесь, в Сокольниках, живет Володя Потресов — хороший парень, с которым Юрка работал до армии. Он точно не откажет, только бы оказался дома, не успел уйти на работу. Его домашний телефон Фомин помнил.

— Але…

— Володь, привет! — обрадовался Юрка. — Не разбудил?

— Фомин, ты? Чего в такую рань? — недовольно забурчал Потресов. Они уже несколько месяцев не виделись. После возвращения Юрки из армии встретились, поговорили. Вовка сообщил, что за время службы приятеля в армии женился, намечается пополнение семейства. Потом созванивались раз или два.

— Ты сейчас на работу? — спросил Юрка.

— Какая работа?! На больничном сижу.

— Я тут, рядом, недалеко от метро. Можно заскочу?

Открыла ему Вовкина жена. Молча пропустила в прихожую и, не ответив на приветствие, пошла на кухню, тяжело переставляя ноги. Из комнаты вышел сам Потресов, помятый со сна.

— Здоров, — он сунул Юрке руку и лениво поинтересовался: — Откуда свалился?

— Так, — уклончиво ответил Фомин. — Чем болеешь?

— А-а, — отмахнулся Вовка, — пишут ОРЗ, а на самом деле надоело горбатиться. Маленькая хитрость, — он заговорщически подмигнул. — Капнешь в нос разведенного мыла — и больничный обеспечен, имеешь право маленько отдохнуть от перестройки за счет профсоюза. Пошли на кухню.

Усадив Юрку на шаткий кухонный табурет, Вовка подошел сзади к жене, возившейся у плиты, обнял ее за широкую талию, начал шептать на ухо, прикрытое завитками темных волос. Она досадливо подергивала плечом, пытаясь скинуть его руку. Фомин из вежливости отвернулся, не желая наблюдать за полускрытым выяснением семейных отношений — и так ясно: недовольна его внезапным появлением.

Молча высвободившись, хозяйка собрала на стол.

— Не обращай внимания, — Вовка намазал хлеб маслом, положил на него кусок колбасы и придвинул к Юрке. — Женщины, они, брат, в таком состоянии особенно нервные. Женишься — узнаешь. Все не так, непонятные желания мучают, страхи… Хорошо, тошнить перестало, а то только чашку поднесет ко рту, и побежала харчами хвалиться. И вроде как я во всем виноват. Опять же зарплата меньше стала, на хозрасчет переводят, а для нее это тоже нервы. По радио и в газетах про повышение цен болтают: мясо, дескать, у нас дешевое, всего тридцать процентов семья на жратву тратит. Не знаю, где они такую семью нашли. У нас на пропитание почти вся зарплата уходит. В других городах мясо вообще по талонам. Правильно говорят: «Все преходяще, одна жратва вечна». Есть каждый день хочется. Да ты ешь, пока колбаса по старой цене…

Он засмеялся и подсунул Юрке еще один бутерброд.

— Ты мне скажи, что подешевело? — не успокаивался Вовка. — Сейчас дите родится, а детские вещички в какой цене? Если и дадут на работе полста на новорожденного, на эти деньги коляски приличной не купить. Не, чего-то у нас не так… Я вон, работаю, как вол, а ни машины, ни дачи заработать не могу. Отец мой смеется, говорит: «Деньги давно новые, а цены старые».

— Не хватает? — Фомину надоело. Знакомая песня, сам прикидывал, где побольше зашибить. Вот и зашиб — ждут теперь около дома некие личности с ножичком.

— А тебе хватает? — с вызовом ответил Потресов.

— Выше ноздрей, — мрачно сказал Юрка. — Слушай, помоги: сгоняй ко мне домой, возьми сумку, костюмчик, рубашки, записная книжка там на столе лежит и в шкафу деньги. Я за хлопоты заплачу, на приличную коляску будет.

— Почему я? — недоуменно уставился на него хозяин.

— Уехать мне надо, — начал Фомин объяснения, аккуратно подбирая слова. — Одна неприятная история получилась. Нет, ты не подумай плохого, милиция меня не ищет, просто нежелательно мне около собственного дома светиться.