Наталья Борохова - Личная жизнь адвоката

На последнее перед прениями заседание она пришла в приподнятом настроении. Завтра она произнесет речь, а там им останется только одно – ждать решение суда. Вне зависимости от того, каким оно будет, Дубровская станет свободной. Все! Больше никаких процессов, никаких клиентов. Во всяком случае, до того момента, когда близнецы пойдут в детский сад. Хватит с нее нервных потрясений, семейных скандалов и чужих проблем. Пришла пора приводить в порядок свою жизнь.

Она улыбнулась Еве. Та восприняла хорошее настроение адвоката как добрый знак.

– Что? У нас хорошие новости?

Дубровская мысленно одернула себя.

– Я просто хотела тебя приободрить.

Радостный огонек в глазах Евы погас. Для того чтобы чувствовать себя спокойной, ей требовалось нечто большее, чем улыбка адвоката. Процесс начался.

Прокурор огласил несколько документов из дела. Адвокат представила суду несколько характеристик подсудимой, включая ходатайство коллектива больницы и справку с места жительства. Милица Андреевна восприняла небольшое выступление Дубровской с горькой усмешкой. Наверно, со стороны это выглядело забавно, противопоставлять обвинению в убийстве куцее прошение от соседей по дому, из которого следовало, что Ева всегда вежлива, неконфликтна и никогда не забывает здороваться с бабушками у подъезда.

Елизавета не успела закончить, как к столу председательствующего подошел судебный пристав и, нагнувшись, негромко что-то сказал судье. Тот поморщился, задал уточняющий вопрос, затем уставился на прокурора.

– Государственный обвинитель, вы вызывали свидетеля Винницкого?

Прокурор растерянно посмотрел на судью, потом на Милицу Андреевну. На их лицах отразилось замешательство.

– Профессор Винницкий здесь. Он просит допросить его. Что думают стороны? – поинтересовался судья.

– Защита против, – мгновенно отреагировала Дубровская. – Свидетель не заявлен стороной обвинения. Мы не знаем, о чем он будет говорить.

– У вас появился шанс узнать, – судья насмешливо взглянул на адвоката.

– Профессор болен, – возразила Елизавета. – У него было серьезное нервное потрясение. Кто знает, как это отразится на его показаниях.

– Не надо представлять моего супруга психически неполноценным человеком, – поднялась Милица Андреевна, пригвоздив адвоката к месту тяжелым взглядом. – Профессор Винницкий – ученый с мировым именем. Да, он испытал нервное потрясение, но он не утратил способность здраво рассуждать. Но, как бы то ни было, я… против допроса. – Она повернулась к судье: – Мне кажется, это станет для моего мужа тяжким испытанием.

– Интересы правосудия требуют, чтобы свидетеля допросили, – сказал прокурор. – Мы постараемся сделать это максимально деликатно. Не думаю, что это займет много времени. К тому же надо учитывать собственное желание Винницкого. Как-никак он – отец убитого.

– Ну, что же! – стукнул молоточком судья. – Не вижу препятствий для допроса. Введите свидетеля.

У Елизаветы душа ушла в пятки. Только этого им сейчас не хватало! Конечно, старый профессор вряд ли уже мог что-то испортить. Дело и без этого со стороны защиты выглядело уныло. Но жирную точку под занавес судебного следствия ставить все же не хотелось.

Но, как бы то ни было, ученый уже шел к свидетельской трибуне, по пути разглядывая участников процесса: судью, прокурора, потом его взгляд зацепился за скамью защитников. Подсудимая находилась за стеклом. Она с опаской наблюдала за свидетелем. Но тот не удостоил ее взглядом. Казалось, Винницкий избегал зрительного контакта с убийцей его сына.

Милица Андреевна сорвалась с места.

– Антоша, милый. Зачем ты пришел? Ты себя неважно чувствуешь…

Она попыталась поддержать рукой профессора. Тот действительно был нетверд в ногах. Но Винницкий волевым движением руки отстранил жену.

– Уйди. Не мешай.

Он встал на свидетельскую трибуну и вцепился в ее края так, что костяшки его пальцев побелели.

– Вы себя нормально чувствуете? – недоверчиво спросил судья.

– Вполне, – ответил профессор.

– Вы согласны давать показания?

– Да.

– Вам известно, что здесь происходит? Вы следили за ходом процесса?

– Конечно. Эту женщину судят за убийство моего сына, – он ткнул пальцем в сторону скамьи подсудимых, а Дубровскую передернуло. Эту женщину! Сейчас старик выдаст все, что не успел сказать ей в больнице. Тогда ему помешал обморок. Теперь такой удачи вряд ли стоит дожидаться.