Пьер Вери - Убийство Деда Мороза

— В прошлом году!

— Черт побери! Я же вам говорю, что это было позавчера! У мэра, постойте, у господина Нуаргутта мы говорили о будущих выборах. Да, но… Подождите-ка, мы не могли говорить о будущих выборах, потому что… потому что они прошли как раз в этом году! Однако он мне говорил о приближающихся выборах, господин Нуаргутт.

— В прошлом году!

— В конце концов, это возможно! Но в таком случае, о чем мы разговаривали с мэром в этом году?.. Я не помню. Дыра какая-то! О чем же мы могли говорить? Дайте подумать… Я вижу нас за столом. Мы чокаемся, как положено… А что делала служанка? А! Вот!.. Я вижу, как она ходит взад-вперед, на углях стоит кастрюлька. Не двигайтесь. Всплывает понемногу. Я вижу кастрюльку… Мэр мне говорит… говорит… А! Как сейчас слышу: «Папаша Корнюсс, я думаю, что радикалы в безвыходном положении!»

— Вот видите, это было в прошлом году!

Корнюсс стукнул кулаком по столу.

— Я вам говорю, что я был у господина Нуаргутта в этом году! Доказательством тому, что после обхода я всегда захожу к мэру раньше, чем к доктору и господину барону. А у них обоих был именно я. Господин Рикоме рассказал мне, что он все же решился купить машину!

— В прошлом году!

— Нет! В этом! Ведь у него еще нет машины! Да и в замке я слышал, как Огюста говорила о бальном башмаке. Она не могла его отыскать. Он был нужен для костюма малышки Арно. Не собираетесь же вы утверждать, что господин барон в прошлом году водил на бал в «Гран-Сен-Николя» малышку Арно? Это было позавчера! — фотограф резко отодвинул стул. — И потом, слушайте! Не нравится мне все это! Я уже, в конце концов, вообще ничего не понимаю! Где я был? Где я не был? Я уже не знаю! В конечном-то счете, не существует двух Корнюссов! Это я Корнюсс, господин маркиз. Дед Мороз — это я!

Он нервничал. Он метался по комнате, как толстая крыса, прикасался к фотографиям, проводил дрожащими пальцами по груди, словно желал удостовериться в реальности собственного существования. Все ускользало. Все перемешалось. Годы накладывались один на другой. Словно в галлюцинации старик фотограф видел пятнадцать полностью схожих Дедов Морозов, красных на фоне белого снега, идущих под дождем календарных листков, помеченных одной датой: 24 декабря, но разными годами: 1919… 1927 1928… 1931… 1932…

Явившись ближе к обеду в замок изучать архивы семейства де ля Фай, маркиз нашел сложенные на столе многочисленные кипы дворянских грамот, счетных книг, сводов обычаев и так далее.

Барон, превосходный хозяин, воздержался от того, чтобы засыпать его комментариями.

— Ройтесь! Не бойтесь перемешать! Здесь вы найдете чернила и бумагу для записей.

Затем он сам устроился у огня и погрузился в чтение недавно изданной «Жизни сюринтенданта Фуке». Хотя книга, казалось, сильно заинтересовала его, она не заставила его забыть о госте. Изредка он поднимал голову и пристально разглядывал черты маркиза, склонившегося над исписанными старинным почерком дворянскими грамотами и старыми планами.

На листе бумаги, данном ему бароном, маркиз сделал лишь одну запись. Это была даже не запись — рисунок! Очень простой рисунок, изображающий звезду с четырьмя лучами.

Когда господин де Санта-Клаус откланялся, приняв на вечер приглашение на ужин, барон не без иронии заметил:

— Вы кое-что забыли, дорогой маркиз!

— Что же, барон?

— То, что вы добыли в моих архивах! Эту звезду! — Он показал на лист с рисунком.

— Готов держать пари, что вы нисколько не верите в легенду о захороненной раке? — спросил маркиз де Санта-Клаус.

— Нисколько! А вы сами?

Глаза маркиза блестели за стеклами пенсне.

— Кто знает, барон?

Он взял лист, сложил и с самым серьезным видом засунул звезду в карман.

После обеда маркиз де Санта-Клаус провел некоторое время, сидя на скамье на центральной площади. Он задумчиво наблюдал забавы подростков, которые с покрасневшими от холода носами, с криками носились друг за дружкой и грели руки в карманах, набитых печеными в золе каштанами.

Мимо прошли господин Нуаргутт и Вилар. Учитель поздоровался с маркизом, но мэр не снял надвинутой на глаза шляпы и принял надменный вид. До маркиза долетел его вздох:

— Если бы только инспекторы из Нанси были здесь.

Послышался сигнал автомобиля. Мэр резко повернулся вокруг собственной оси, как флюгер от порыва ветра.

Наконец-то, полицейские! — воскликнул он.

Но то были не полицейские. Это была задыхающаяся колымага с дребезжащим кузовом, которая обеспечивала связь Сирей — Мортефон и обратно. У мэра вырвался досадливый жест.