Виталий Акимов - Преступления инженера Зоркина

Зинаида шла, приноравливаясь к широким твердым шагам попутчика. Всего несколько секунд минуло, как она вдруг решила проверить Мурата, убедиться в своей догадке и тогда уже поступить так, как задумала. Она произнесла, улыбаясь с тихой грустью в голосе, словно припоминая и бесконечно сожалел о минувшем:

— Вы похожи на одного моего знакомого. Он тоже называл себя художником, Эрик-Милорд.

Мурат остановился, глаза его, чуть узковатые, похожие на два ярких огонька в темной ночи, вспыхнули подобно вольтовой дуге.

— Милорд? Я его знаю... Подожди, так ты Зинка Тихая?

— Да... А откуда вам известно мое прозвище?

— Милорд говорил. Я — Визирь!

— Я не слышала о тебе, он никогда не называл твоего имени.

— Обо мне не говорят. Я сам называю, если хочу. И имей в виду, если кому обо мне скажешь, дыру во лбу сделаю.

— Да ты что, за кого меня принимаешь! Я Милорда полгода у себя скрывала.

— Знаю, потому и открылся. Но мне твоя хата ни к чему. Да и скрываться не приходится. Уголовка про меня не прослышала, моих следов в картотеке нет и не было.

Сердце Зинаиды прыгало в груди, точно мячик в струе фонтана. Она одновременно и боялась этого человека, и уже была полна скоропалительной любви к нему, а вернее, к тем большим деньгам, которых, судя по недавнему жесту, у него больше чем достаточно. Дойдя до своего дома, Зинка Тихая прильнула к могучему корпусу Мурата, произнесла грудным, воркующим голосом:

— Пойдем? Я одна живу.

Файзиев вздохнул устало:

— Не могу, люди ждут. Но приду обязательно, как время будет.

— Окно видишь? — Зинка повела рукой в сторону третьего от ворот подоконника. — Стукнешь три раза в стекло, я буду знать.

Они расстались. Зинка ждала, что Визирь поцелует ее, но он этого не сделал. И она на секунду огорчилась, но потом решила, что он полон думами о своих делах и ему сегодня не до любви. Но он придет, она это чувствовала. А там уж все зависит от нее, чтобы удержать надолго этого набитого деньгами «художника». Вот когда она повластвует над красавцем-инженером и его братом замухрышкой-техником. Зоркин в последнее время очень редко заглядывает к ней, к тому же стал скупиться на подарки. Говорит: «Наградные кончились, а на зарплату не разгуляешься». Что же, теперь она знает, как ей поступить.

На следующий день утром капитан Файзиев зашел в кабинет лейтенанта Званцева. Юра сидел за столом и писал. Лицо его было бледно, а глаза припухли, покраснели. Они глянули друг на друга с улыбкой.

— Ну как, благополучно добрался до дому? — спросил Мурат, вынув сигарету из пачки, лежавшей на столе, закурил.

— Вы лучше спросите, как меня дома встретили, — усмехнулся Юра. — Отец заявил: «Если еще раз в таком виде вернешься, не посмотрю, что ты оперативный уполномоченный, выпорю». — Я ему говорю: «Надо было, отец! По делам службы надо!» А он мне: «Не морочь голову, мальчишка, сопляк! Алкоголиком хочешь стать?»

Капитан и лейтенант расхохотались. Смеялись долго, глядя друг на друга, не в состоянии остановиться. Наконец, вытерев платком набежавшие слезы, Файзиев сказал:

— А мне думаешь легче. Шел я с этой Зинкой Тихой и буквально богу молился, чтобы никого из знакомых не встретить. Передадут жене: ночью по городу под руку с девицей шел. Что в оправдание скажешь?

Снова взрывы долгого смеха, перемежающиеся с кашлем от табачного дыма. Успокоившись и обменявшись последней улыбкой, оперативники поднялись. Их ждал начальник отдела уголовного розыска.

...Мурат явился к Зинке Тихой через две недели, когда наблюдавший за домом Самойловой оперативный сотрудник сообщил, что к ней в гости пожаловал Николай Дубенко.

Визирь стукнул три раза костяшкой среднего пальца в оконное стекло. Почти тотчас занавеска отодвинулась и показалось большеглазое с вздернутым носом белое Зинкино лицо. «Сейчас», — сказала она радостно и через минуту выскочила за ворота, схватила Мурата за пальцы, потянула за собой.

— Знакомься! — произнесла Зинка, глядя откровенно насмешливо на нахохлившегося, тощего и очень похожего на взъерошенного воробья «техника». — Мурат.

— А это Коля Дубенко, техник из Янгигуля, — обратилась она к Визирю, заговорщицки подмигнула ему, давая понять: «А ну покажи, Визирь, кто здесь хозяин!»

Мурат сел за стол, вынул из кармана две десятки.

— Сходи-ка, купи полбанки.

Дубенко вскинул на Файзиева иголки глаз из-под белесых бровей, смотрел хмуро, с плохо скрытой ревностью. Он было подумал применить свой излюбленный в прошлом прием: разъярить себя дикой злобой, а потом на блатном жаргоне дать понять незнакомцу, с кем тот имеет дело. Но тут же представил тяжелое от гнева лицо «старшего брата» и силком загнал глубоко внутрь рвавшееся наружу бешенство.