Владимир Шитов - Собор без крестов

К ним подъехал знакомый таксист, обслуживавший их вчера, оказывается, он искал с ними встречи.

Таксист сообщил им, что его шеф подтверждает сумму, сообщенную по телевизору зрителям, и из расчета этой суммы он будет с ними рассчитываться. Подробности расчета таксисту, по-видимому, не были известны.

Таксист передал приглашение шефа поработать вместе при следующем свидании.

Они побывали в нескольких магазинах, где купили для родственников и друзей подарки, и вернулись домой, предупредив водителя, чтобы он больше встреч с ними не искал, передали привет Молоху, и тот уехал.

Документально оформив продажу картин на два миллиона семьсот пятьдесят тысяч долларов, Фостер указанную сумму перечислил в Венский центральный государственный банк.

Уже на третий день после указанного выше сговора Лесник вместе с Душманом были в Вене.

Лесник, зайдя к управляющему банком, поинтересовался, не поступил ли перевод из Америки в руководимый им банк на его имя.

Справившись по селектору у служащего соответствующего отдела, управляющий подтвердил, что указанная Лесником сумма действительно поступила к ним в банк.

Управляющий банком не скрывал своего удовлетворения, что в лице Лесника приобрел богатого клиента.

Вызвав к себе в кабинет служащего, он поручил ему тут же на месте открыть счет на имя Гончарова Виктора Степановича.

В разговоре с Лесником он, не утерпев, заметил:

— Все же вы не смогли продать свои картины за шесть миллионов долларов.

— Зато я продал их дороже той суммы, что предлагали вы мне, — обменялся с ним любезностью Лесник. — Получилось не по-вашему, не по-моему, — примирительно заметил он.

С целью исключения непредвиденных осложнений на случай своей смерти, он написал завещание на жену и своих детей, завещая им свой настоящий вклад. Оно было приобщено к карточке его личного счета. Копия завещания осталась в юридической конторе, где оно им было оформлено.

Самолетом Лесник с Душманом вылетели в Москву, уставшие от выпавших на их долю приключений.

— Прилетим домой, передохну с недельку и мотану на море с Альбиной разряжаться, сил набираться, — потягиваясь и зевая, сообщил Лесник.

— Я, наверное, никуда не поеду, дома буду отдыхать, а то Арбату понравится моими парнями командовать и не захочет власть отдавать, — рассуждая вслух, подытожил Душман.

— Конечно, он у тебя шустрый, но против нас переть у него кишка тонка, — успокоил Лесник.

— Пока я его не боюсь, но надо найти повод и за что-то оттянуть, чтобы свое место знал.

— Иногда это идет на пользу, — беспечно согласился с ним Лесник. — По вершкам он у тебя ботает ничего, но такое дело, какое провернули мы с тобой, ему не потянуть.

Ведя непринужденную беседу и отдыхая, они благополучно прилетели из Вены в Москву.

Как Лесник и планировал, результаты его поездки в Западную Европу, а потом в Америку были настолько впечатлительны, что успех операции «обмывался» у него дома несколько дней не только членами семьи, но и многочисленными друзьями. После того как Борода и Альбина осознали, что они стали настоящими миллионерами, Леснику не составляло никакого труда, чтобы уговорить Альбину поехать с ним на море и отдохнуть.

Приехав в Сочи, они решили остановиться в гостинице, которая была расположена поближе к морю, других условий при выборе временного места жительства они не искали.

Подмазав щедро руку администратору гостиницы, они получили двухместный номер сроком на двадцать дней. За такой же срок они уплатили в кассу гостиницы деньги за платную стоянку своего автомобиля.

Имеющиеся на теле Лесника татуировки привлекли к нему внимание многих отдыхающих, порой помимо их желания. У подростков они вызывали восхищение и зависть. У взрослых — отчуждение и настороженность. Если Лесник к таким взглядам уже давно привык, то Альбину они раздражали, а поэтому по просьбе Альбины они с центра пляжа перебазировались отдыхать на его окраину.

Постоянно отдыхая в одном месте пляжа, Лесник заметил, что оно приглянулось и другим мужчинам и женщинам, у которых на теле были наколки разной уголовной символики. Тут были отдыхающие с наколками соборов с куполами, с крестами и без, гладиаторов, пауков в паутине, разных крестов, перстней на пальцах, пиратов, парусников, роз с шипами и без шипов.

Контингент отдыхающих на краю пляжа постоянно менялся вместе с символикой их владельцев. Лесника не удивляло постоянное стремление бывших зеков придерживаться своего круга. Это была особая каста, которая, даже освободившись из мест лишения свободы, продолжала жить по своим неписаным законам.