Владимир Шитов - Собор без крестов

— Ну если вы настаиваете, то придется согласиться.

Услышав его согласие, Софья Романовна благодарно улыбнулась, включила электрический чайник и стала сервировать стол, постоянно проявляя к Диспетчеру внимание. Видно было, что она была довольна его визитом.

Заглядывающим порой в ее комнату подружкам она с удовольствием, счастливо улыбаясь, сообщала, что она занята и гулять с ними пока пойти не может.

Не спеша попивая из блюдечка чай, смакуя его с вареньем, Софья Романовна выведала у Диспетчера все новости о сыне, а потом поинтересовалась:

— С чего вдруг мой Семочка заболел? Он на здоровье вроде никогда не жаловался.

Наконец-то они подошли к той теме разговора, из-за которой Диспетчер отправился к ней на свидание.

— Была на то, Софья Романовна, веская причина. У него из квартиры украли полотна знаменитых художников и другие ценности.

Сообщение Диспетчера Софья Романовна, к его удивлению, приняла совершенно спокойно. Поставив блюдечко на стол, она злорадно констатировала:

— Вот видите, как Бог наказывает детей за их грехи перед родителями. Сразу прислал вас ко мне с подарками, но все равно не унял своей гордыни, не сообщил мне о постигшем горе.

— Он мне поручил вам устно все передать. Разве в письме все напишешь.

— Да, это так, но все равно он ко мне не по-сыновьи относится, — задумавшись на миг, констатировала она.

— И на какую сумму у него украли картин?

— Если в долларах, то более чем на три миллиона будет.

— Ну и как, поймали вора?

— Пока еще нет, — с сожалением сообщил Диспетчер.

— Если после кражи картин прошло более двух месяцев, как вы сказали, то теперь милиция вряд ли их найдет.

— Понимая такую утрату, Семен Филиппович и слег.

— Скажите ему, пускай не валяется чурбаком, а оставшуюся коллекцию или продаст, или сдаст в какоенибудь государственное учреждение на ответственное хранение.

Пренебрежительно махнув рукой, она сообщила:

— А лучше всего, я ему все изложу в письме.

Слушая Софью Романовну, Диспетчер подумал: «Бабуля еще из ума не выжила, толково рассуждает и дает дельный совет». Вслух же заметил:

— Семен Филиппович не маленький, не любит, когда его учат, а потому сам сможет распорядиться по уму.

— Куда ему до моего опыта, моих знаний. Я дворянка в пятом поколении. Вы хоть знаете, что это такое и с чем это едят? — победоносно, уверенная в незнании ответа собеседником, задала она ему каверзный вопрос.

— Не знаю, — признался Диспетчер, удивленный таким вопросом.

— То-то же, я потомственная баронесса, и моими друзьями детства были потомственные дворяне, у которых было чему поучиться не только работникам культуры, но и нашей теперешней власти.

В старое время слово дворянина приравнивалось к векселю, а сейчас в высших эшелонах власти, вы видите, какая неразбериха и чехарда, что делается в промышленности, в сельском хозяйстве. И вся кутерьма происходит, я так считаю, из-за того, что современный руководитель стал не хозяином своего слова: обещает, а исполнять за него будут другие, такие же неисполнительные люди. Вы видите, к какой черте пришла наша страна…

«Вот это бабуля, ничего себе разошлась», — удивленно подумал Диспетчер.

— …Мой папа имел классный чин коллежского советника, а ему в семнадцатом году еще не было и тридцати лет. Вы представляете, какая у него была перспектива роста по службе? У нас в роду все были генералами, и только он успел дослужиться до полковника. Вот благодаря кому у моего сына была и есть такая богатая коллекция старины.

Он у меня рос среди пролетариев, и воспитание улицы так повлияло на него, что он не стал понимать свою родную мать. Его пещерные рассуждения последние годы я уже не могла слушать. Для меня такое было пыткой, вот почему я предпочла поменять муки с ним на одиночество в этой обители. Слава Богу, что он не преступник и не сидит в тюрьме. Скажу по секрету — он ждет от меня наследства, но я его уже отписала внуку Сереже. Он артиллерист и уже дослужился до капитана.

Когда она заговорила о внуке, в ней произошло преображение, как с верующим, говорящим о христианской святыне.

— …Он, моя ласточка, в каждый свой отпуск приезжает ко мне с женой и правнуком. Я могу умереть спокойно, зная, что на моем оболтусе сыне не завянет наше дворянское древо Церлюкевичей.

Открыв деревянную шкатулку, она, показывая ее содержимое, сообщила:

— Вот, видите, сколько от Сержа у меня писем, а от сына сегодня получила первое. — Задумавшись, она рассеянно произнесла: — И в кого он у нас такой уродился эгоист?..