Анатолий Степанов - Скорпионы

— Фрезерую, — поправил Костя.

И снова стук в дверь. Пришел Алик, молча уселся за стол, потер, как с мороза, руки.

— Что там? — потребовал отчета Смирнов.

— Удивительная штука! Разговорились старики, развоспоминались. И будто отец живой, будто с ними!

Алик положил на тарелку селедочки, спросил у Виллена:

— Сестры-то нет еще?

— Экзамены на аттестат сдаст и приедет. Письмо тут прислала и фотографию.

— Покажь, — попросил Алик. Фотография пошла по рукам. Блистательный моментальный снимок: сморщив нос, хорошенькая девушка сбрасывает с плеч белый казакин — жарко. И по белому надпись: «Ехидному братцу от кроткой сестренки».

— Красотка стала, — констатировал Алик.

— А то! — отвечал довольный брат.

— Да, теперь с такой сестренкой забот не оберешься, — сказал Костя.

— А то, — грустно согласился Виллен.

— Алик, ты вчерашнюю нашу газету читал? — со значением спросил усиленно молчавший до того Владлен Греков.

— Мне в эти дни только газеты читать… Я свою-то не читал, а уж вашу…

— И зря, — сказал Владлен и вытащил из кармана аккуратно сложенный комсомольский орган. Алик развернул газету, Владлен указал — Вот здесь читай!

— «Лучше, когда «моя хата с краю»?» — прочел название трехколонника Алик.

— Вслух все читай, — распорядился Владлен.

Алик долго читал вслух. Закончив, спросил без выражения:

— Откуда им все известно о моем деле?

— Я им дал все материалы, — признался Владлен.

— А ты от кого узнал, что меня привлекают?

— Это я Владлену сказал, — тихо доложил Лешка.

— Всем все известно, один я ничего не знал, — раздраженно заметил Смирнов. — Друг, тоже мне!

— Ты ничем не мог мне помочь, Саня.

— Зато Владлен тебе помог!

— Помог, — согласился Владлен. — Разве не так?

— Трепотня и демагогия эта ваша статья! — раздраженно заключил Смирнов.

— Зато Алик будет в порядке, — не опровергая его, отметил Владлен. Помолчали все, понимая, что после такой статьи у Алика действительно все будет в порядке.

Греков поднялся:

— Ну, мне пора. Алик, будь добр, проводи меня немного. Пару слов надо сказать.

Они Шебалевским вышли к Ленинградскому шоссе и мимо Автодорожного института направились к метро «Аэропорт».

— Спасибо, — выдавил наконец из себя Алик.

— Не за что! — легко отмахнулся Владлен и добавил — А у меня к тебе маленькая просьба…

— Излагай. Я теперь тебе по гроб обязан.

— Ничем ты мне не обязан, — сказал Владлен. — А я тебе буду по-настоящему благодарен, если ты захочешь выполнить мою просьбу. Как ты знаешь, с понедельника я начинаю сдавать экзамены на вечерний юридический. Конечно же, меня примут. И я уверен, что историю там, устную литературу я сдам легко. Но вот за сочинение немного опасаюсь. А хотелось бы нос утереть всем, чтобы со всеми пятерками…

— Хочешь, чтобы я сочинение написал? А как?

— Раз плюнуть, Алик, — на листке фотографию переклеим. А сочинение пишут всем кагалом, вечерники всех факультетов, человек триста. Пойди там разберись.

— Сделаю, Влад, — заверил Алик.

— Помни, за мной не пропадет.

Они пожали друг другу руки, и Владлен спустился в метро.

Алик вернулся в сильно прокуренный уют приоровского дома. Лешка как мог потренькивал на гитаре, а Саня, Виля и Костя, расплывшись по громадному дивану, громко и хорошо пели:

…Бревна лежали вразброс. Как срубили их осенью, как очистили от ветвей, так и оставили. Бревна привыкли здесь, вросли в вялую серую землю.

Сначала раскачивали и выворачивали из земли, потом тащили по скользкой траве, затем по двум слегам закатывали на тракторную телегу. За полчаса вшестером — десять кубов.

— Колхозник! — крикнул Тимка трактористу. — Заводи кобылу!

Тракторист сложил брезент и нехотя побрел к кабине. Остальные вскарабкались на телегу: застучал мотор и поезд потихоньку тронулся. Тракторист, видимо, хотел объехать разбитую в дым, свою же колею, и поэтому взял левее, — ближе к спуску в овраг, но не рассчитал, и телега, которую занесло на повороте, боком поползла вниз, сметая мелкие кусты и завалы хвороста.

— Совсем одичал, крестьянский сын?! — осведомился Тимофей.

Тракторист, видя, что телега остановилась, упершись в единственное дерево на склоне, заглушил мотор. Петрович от нечего делать пошел смотреть, что с телегой.

— Мужики, сюда! — вдруг крикнул он.

Смяв хворост и проскользив до дерева, телега открыла вход куда-то, прикрытый дощатой крышкой. Тимка догадался: