Анатолий Степанов - Скорпионы

В киоске у пресненских бань Иванюк взял кружку пива и выпил не спеша. Посмотрел на часы и направился к метро. Через одну остановку, на Киевской, вышли. Было без пяти двенадцать. Иванюк подошел к пивному ларьку у трамвайной остановки и взял две кружки пива, большую и маленькую.

— Смотри не перепей! — негромко пожелал Казарян, развлекая сам себя.

Неторопливый паренек был Гена Иванюк. Высосал пиво и тихо так, нога за ногу, побрел к углу Дорогомиловской улицы. У пивного ларька остановился.

— Неужели еще пить будешь? — злобным шепотом осведомился Казарян.

Нет, Гена передумал-таки, направился к Бородинскому мосту. Невесть откуда рядом с ним оказался быстрый гражданин. Ромка Цыган?! Гражданин обнаружил профиль, повернувшись к Иванюку и продолжая что-то темпераментно втолковывать ему. Точно, Ромка Цыган. Казарян перебежал к молодым деревцам — поближе бы, поближе. Длинный поводок чреват неожиданностями. Двое были уже на Бородинском мосту.

Зазвенел трамвай. Казарян обреченно смотрел, как вагон поравнялся с любезной его взору парочкой, и Ромка Цыган прыгнул на подножку, сделал приветственно ручкой и уехал к Плющихе.

— Где шлялся? — нелюбезно осведомился Смирнов.

— Где надо, — огрызнулся Казарян.

— Надо здесь. Следователь требует уточнений по делу Витеньки Ящика и Сени Пограничника.

Казарян сел, вытянув ноги, и признался:

— Я сегодня, Саня, Цыгана упустил.

— Что так? — хладнокровно поинтересовался Смирнов.

— На длинном поводке вел, чтоб не узнали, а он на ходу в трамвайчик, и будь таков. Мальчики нам нужны, и чтоб понезаметнее, похожие на всех, как стертый пятак.

— И чтобы роту. Не меньше.

— Иронизируй, иронизируй! Все равно без наружного наблюдения настоящей работы не будет.

— Надо мечтать! Кто это сказал? — задумался Смирнов. — А, в общем, некогда нам мечтать, Рома. Давай-ка по складскому делу пройдемся. Кое-что занятное имеется…

Зазвонил телефон. Оба с ненавистью посмотрели на него.

Грабанули известного писателя. Муровская бригада прибыла в роскошный дом на углу Скаковой и Ленинградского шоссе, когда там вовсю шуровали районные.

— Помочь? — спросил Александр у старшего группы, который диктовал протокол осмотра. Тот, кинув недовольный взор на печального гражданина, скромно стоявшего у притолоки, сквозь зубы процедил:

— Раз знаменитость, значит, МУР подавай, районные пентюхи обязательно завалят!

— Мы собачку привезли, — радостно сообщил Казарян.

— Пробуйте, — ответил районный. — Только, по-моему, все затоптали.

Казарян спустился к машине, чтобы позвать Семеныча с его Верным, а Смирнов подошел к печальному гражданину.

— Вы хозяин квартиры? — спросил Александр.

Гражданин кивнул и вдруг быстро-быстро заговорил, уцепившись сильными пальцами за борт Смирновского пальто:

— Я не могу понять, почему он сердится. Я никого не вызывал, только позвонил в Союз оргсекретарю, спросил, что делать в таких случаях. Он сказал, что все возьмет на себя.

— А в районное отделение кто сообщил?

— Дворник наш, Галия Асхатовна. Она всегда после трех к нам убираться приходит. Пришла — а дверь не заперта, и никого нет. Она сразу к участковому.

— А вы, э-э-э…

— Василий Константинович, если позволите, э-э-э…

— Александр Иванович. А вы, Василий Константинович, всегда в первой половине дня изволите отсутствовать?

— Ни боже мой, Александр Иванович. Жена на работе, дочка в институте, а я с утра до двух за письменным столом.

— Почему же сегодня вас не было?

— Срочно вызвали на заседание секции прозы. — Старший на них недовольно посмотрел. Смирнов взял писателя под руку:

— Мы мешаем, Василий Константинович. Пойдемте на кухню.

В стерильно чистой кухне на столе стоял пустой графинчик и пустой стакан. Смирнов ухмыльнулся:

— От расстройства чувств позволили?

— Не скрою: хотел было. Да он меня опередил.

— Кто «он»?

— Да вор этот.

— Интересно. А много в графинчике было?

Василий Константинович указал пальцем уровень: граммов сто-сто пятьдесят, не больше.

— Что же из квартиры взяли, Василий Константинович?

— Шубу жены, довольно дорогую, из обезьяны, каракулевую дочкину, два моих костюма и так, по мелочам, побрякушки всякие: кольца, кулоны, часы.

— Действительно побрякушки или золото настоящее?

— Золотые, естественно. Кольцо-маркиза с бриллиантами, кольцо с порядочным изумрудом, бирюзовый гарнитур, часы швейцарские в осыпи…