Артур Омре - Риф Скорпион (Сборник)

— Они такие смешные, — говорила она смеясь. — Они вовсе не пугаются меня, а делают обиженный вид, будто я поступила очень скверно, потревожив их.

— Выражение физиономии у рыб Очень обманчиво, — сказал я. — Может быть, они восхищались твоей фигурой. У тебя такие красивые ноги.

— А я и не знала, — сказала она с гримаской. — В последнее время ты совсем не говоришь о моих ногах. Наверное, уже целый час.

— Ты ведь знаешь, зачем я отпускаю все эти шуточки?

Она перестала смеяться, и глаза ее наполнились нежностью.

— Да, я понимаю, что это необходимо, Билл. Если не разряжать напряжение шутками, от такого обилия ощущений можно вообще потерять дар речи.

— Вот если бы мы были римлянами, мы смогли бы четко выразить в словах самые сильные эмоции, — сказал я. Задумался над этим на минуту, потом добавил: — Нет, к черту это. Тогда мне пришлось бы снова менять название яхты на имя какой-нибудь черноволосой богини. Лучше уж оставайся такой, какая есть.

Поднялся хороший, крепкий бриз. Мы поставили парус, и шестнадцать часов шли по направлению к проливу. Потом опять был штиль, и двое суток нас сносило течением к северо-западу. На восьмой день после гибели Баркли и Барфилда мы оказались на северной оконечности шельфов, там, где кончается банка Кампече и начинается глубоководье.

В полдень мы сняли показания приборов и произвели расчеты. Мы находились на 23°50′ северной широты и 88°45′ западной долготы. Посмотрев на карту, я обнаружил, что глубина в этом месте была сто морских саженей.

Было жарко, воздух абсолютно тих, волны на бескрайних просторах залива не было, только легкая зыбь. Справа по борту в воде плавала какая-то деревяшка. На ней сидела чайка и смотрела на нас. Из воды вырвалась стайка летучих рыб. Они понеслись над морем, отлетая рикошетом от зыби, как прыгающие по воде камешки.

Накануне Шэннон была как-то тише, чем обычно, и, проснувшись ночью, я обнаружил, что она снова лежит без сна.

— Что такое, ангел мой? — спросил я. — Тебя что-то беспокоит?

— Ничего. Просто я думала о нас с тобой, Билл. Неважное я принесла тебе приданое. — Голос ее звучал вроде нормально.

— О чем ты! — удивился я.

— Так, ни о чем, — ответила она. — Спи, родной.

Я положил голову ей на грудь. Было уже почти полнолуние, чуть ущербная луна низко висела на небосклоне. Яхта мягко покачивалась. Повинуясь какому-то внезапному порыву, Шэннон вдруг страстно обвила мою голову руками, прижала к себе.

— Билл, милый, Билл…

И вот теперь она убрала на место секстант, и мы вышли на палубу. Слева по борту резвилась стая дельфинов. Шэннон сразу заинтересовалась ими.

— Давай поплаваем с аквалангами, — предложила она. — Может быть, нам удастся посмотреть на дельфинов снизу.

Я спустил за борт линь, чтобы привязать к нему снаряжение, когда мы соберемся возвращаться. Она надела один из аквалангов. Резиновая шапочка у нее порвалась накануне, пришлось ее выбросить. Поэтому распущенные волосы свободно спускались ей на плечи. Вообще из одежды на ней были только плавки от купальника. Она уже здорово загорела, и языческое начало было заметно в ней в этот момент больше, чем всегда. Перед тем как нам надеть маски, она вдруг страстно поцеловала меня в губы. Руки ее обвились вокруг моей шеи.

Я обнял ее.

— Немногое может отбить у меня всякий интерес к дельфинам, — говорю, — но…

Она выскользнула из моих объятий, надела маску и прыгнула в воду. Я последовал за ней.

К тому времени как мы добрались до места, дельфинов, конечно, уже и след простыл. Мы вернулись назад, к яхте, и стали плавать у самой поверхности, осматривая ее корпус на предмет появления на нем морской растительности. Была приятная прохлада, я любовался тем, как струятся в воде ее серебряные волосы. Через несколько минут я заметил внизу небольшую курносую акулу, и опустился поглубже, чтобы было удобней за ней наблюдать. Акула тут же ушла на большую глубину. Посмотрев через плечо, я увидел, что Шэннон осталась под днищем яхты.

Я еще раз пытался добраться до акулы, но та соблюдала дистанцию. Она была маленькая и совершенно безобидная. Я спустился еще ниже. Акула кружила подо мной, отчетливо видная в прозрачной воде, которая, впрочем, становилась все темнее по мере удаления от поверхности.

Мимо меня проплыла стайка каких-то неизвестных мне рыбешек, и я стал лениво наблюдать за ними, неподвижно зависнув в воде и наслаждаясь покоем. Наверное, прошло несколько минут, прежде чем я посмотрел вверх, на дно яхты, которая была чуть позади меня, чтобы удостовериться, что Шэннон там. Яхта была на месте, но Шэннон нигде не было.