Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем

А в следующую секунду встретилась глазами с сидевшим неподалеку итальянцем, другом той самой девушки, которая в тот день, вскоре после приезда, так ловко раскидала компанию Василь Семеныча. Итальянец пристально посмотрел на нее и отвел взгляд; а через полминуты улегся на спину и закрыл лицо кепкой. Даша, не сводившая с него глаз, сначала даже не поняла, что ей показалось таким знакомым. И только прочитав знакомые буквы «ITALY» на кепке, вспомнила. Именно он лежал рядом с ней, когда она рассказывала Женечке и Сонечке о приезде полиции, и он же смотрел ей в спину, когда она сидела в столовой. Теперь Даша была совершенно уверена, что парень с кличкой Бампер и его безымянный приятель здесь ни при чем.

К парню подошла девушка, звонко хлопнула его по животу, он вскочил и что-то недовольно произнес по-итальянски. Даша прислушалась. Она не знала итальянского языка и не могла определить, говорит ли парень с акцентом. К тому же, если акцент и есть, это ничего не значит. Парень прибавил несколько слов, девушка бросила на Дашу быстрый взгляд, и ту словно кольнуло. Поднявшись с лежака, Даша подошла к парочке и под недоуменными взглядами сказала по-русски:

— Знаете, если хотите, я сама вам могу все рассказать. Правда, он, — Даша кивнула головой в сторону парня, — все уже слышал, но информацию лучше получать из первых уст. Меня пыталась утопить девушка, которую зовут Женечка. Мне кажется, что она не совсем нормальная. Да, забыла сказать: женщину, которая жила со мной в одной комнате, убили. Это был вовсе не несчастный случай. Хотя я не исключаю, что вам известно об этом лучше меня.

Даша выдохлась и замолчала. Две пары темно-карих, почти черных глаз с удивлением смотрели на нее. На секунду в ее голове возникла мысль, что она ужасно ошиблась и сейчас выставляет себя полной идиоткой, но даже вечно преследующий ее страх не мог заставить ее вежливо извиниться на английском и отойти. Она была уверена, что ее поняли. Они оба или, может быть, один из них понимал русский.

— До свиданья! — вежливо кивнула Даша. — Если захотите увеличить словарный запас, милости прошу.

Она повернулась и пошла обратно к своему лежаку, ощущая, как ей смотрят в спину. Черт возьми, что здесь происходит? Кто-нибудь ей объяснит, что такое здесь происходит?

Соня втащила упирающуюся Женечку за руку в номер и захлопнула дверь. Женечка привалилась к стене, и лицо ее расплылось в странноватой улыбке. Не выдержав, Соня размахнулась и со всей силы ударила Женечку по щеке раскрытой ладонью. Раздался звонкий шлепок, лицо Женечки перекосилось, и она захныкала, прижимая руку к левой щеке.

— Зачем… зачем ты… — всхлипывала Женечка, опускаясь на пол. — Я ничего такого не сделала…

Соня взяла ее за шкирку и протащила до кровати. Женечка слабо перебирала ногами, и пару раз Соня со злости чуть не пнула ее.

— Лежи здесь, — приказала она, шаря в ящике с лекарствами.

Позади нее плаксивый голос Женечки продолжал что-то бормотать.

— Заткнись, дура! — прикрикнула на нее Сонечка. — Совсем с ума сошла?! Все Евгению Андреевичу расскажу, когда вернемся, все!

— Не надо рассказывать! — вскочила Женечка и тут же получила вторую пощечину, на этот раз по другой щеке.

— Ты что, думаешь, я не видела, что ты там вытворяла? — прошипела Сонечка, стараясь сдержаться и не заорать на весь номер. — Девица, которую ты чуть не утопила, наверняка уже заявление пишет в полицию! Тебя в камеру посадят, понятно? Турецкой камеры захотелось, да?

Она проворно высыпала несколько таблеток из пузырька себе в ладонь и сунула Женечке под нос вместе со стаканом воды. Та беспрекословно проглотила таблетки, запила глотком воды и откинулась на кровать.

— Ничего она не напишет, — через пару минут сказала Женечка совсем другим, расслабленным голосом. — Подумаешь, в море поиграли… Она плохо плавает, так что сама виновата.

Соня смотрела на нее, обдумывая, не маловато ли было двух пощечин. Словно уловив ее намерение, подруга отодвинулась подальше и потянула на себя одеяло. Но Соня уже отошла, и жалкий Женечкин вид даже слегка растрогал ее. Она походила по комнате, подумала, что делать дальше, и решила, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Да и пора бы уже привыкнуть к Женечкиным фокусам. В конце концов она сама тоже виновата: расслабилась, отпустила ее плавать одну. Нет, рассказывать Евгению Андреевичу о происшествии было не в Сониных интересах, поскольку он немедленно поинтересовался бы, где же находилась в то время сама Сонечка.