Елена Михалкова - Водоворот чужих желаний

Он повесил трубку, прежде чем Бабкин успел сказать, что до сих пор его действия не увенчались успехом, и пока Сергей перезванивал, вышел из зоны действия сети. Обругав и Макара, и связь, злой Бабкин вернулся домой и стал думать, к кому обратиться завтра, чтобы получить полные распечатки переговоров всех людей, работающих в «Эврике» и «Фортуне».

Катя возвращалась с работы одна — она успела найти по телефону два подходящих варианта с комнатой и теперь собиралась посмотреть ближний из них. Москву уже начали украшать перед Новым годом, и между рекламными растяжками висели гирлянды, словно мостики от одной стороны улицы до другой.

Ветер дул слабый, но Катя так привыкла мерзнуть в своем пуховике, что по привычке ежилась и втягивала голову в плечи. Капитошин уговаривал ее купить полноценную теплую куртку, но Кате психологически тяжело было потратить большую сумму денег только на себя одну. Она привыкла отдавать все, что зарабатывала.

Подумав о семье, Катя вспомнила, что звонила маме пять дней назад. Пять дней! Господи, как давно! Пять дней назад она еще мучилась, убежденная, что Андрей не хочет никаких отношений с ней и мечтает остаться один в своей квартире без штор.

«Позвони сейчас же, — посоветовал внутренний голос. — Ты так много врала ей, что очередное вранье ничего не изменит».

Катя спряталась от ветра за угол дома, достала телефон озябшими пальцами, но тут ее внимание привлекла пара: женщина и мужчина, закутанные в шарфы так, что нельзя было разглядеть лиц, вылезли из машины, припаркованной рядом с домом, за которым она пряталась, и прошли мимо Кати. Что-то в облике мужчины показалось Кате смутно знакомым.

— Я не верю, — захлебывающимся, высоким голосом говорила женщина. — Просто не верю! Юрочка, я молиться на тебя буду!

Ее спутник что-то глухо ответил — Катя не разобрала, что именно, — и взял женщину под руку. Та провела рукой по лицу, и Кате показалось, что она плачет.

Со странным ощущением, что ей просто необходимо пойти за этими людьми, Катя сунула телефон в карман и сделала несколько шагов. Пара перед ней неожиданно остановилась, и женщина прислонилась к мужчине, уже не сдерживая слез.

— Сонечка, — со страданием в голосе сказал ее спутник. — Прошу тебя, возьми себя в руки.

Мимо проходили люди, бросая на них косые взгляды, и Катя отошла в сторону, встала перед киоском с газетами и журналами.

— Я поверить не могу, — донесся до нее прерывистый женский голос. — Слезы сами текут. Прости, Юрочка…

— Так давай вернемся в машину, ты выплачешься, и мы пойдем к врачу, — с раздражением в голосе сказал мужчина. — И не будем стоять посреди улицы и ждать, пока ты придешь в себя. Никите нужна наша помощь, а не наши слезы, и, наконец-то, мы можем ему помочь! А ты без конца рыдаешь.

— Все-все-все… Сейчас, дорогой, сейчас. Все, уже все прошло.

Она обернулась, ища урну, чтобы выкинуть бумажный платочек, и обнаружила одну рядом с киоском печати. Подошла, бросила белый комок и снова всхлипнула. Мужчина медленно пошел прочь, засунув руки в карманы, но при этом держа спину очень прямо.

В сумочке у женщины что-то зажурчало, и Катя не сразу поняла, что это звонит телефон. Вглядываясь для вида в обложки с лицами, улыбающимися одинаковыми белоснежными улыбками, она внимательно вслушивалась в разговор.

— Лена? Да, Леночка, это я. Не могу сейчас, милая, мы с Юрочкой идем беседовать с врачом. Да нашли! Сама не верю, господи, столько сил на это положила, а тут Юра все достал, и теперь нужно только с врачом договориться, когда они начнут курс. Дорого, милая, очень дорого. Если бы не Юрочка… Да. Да. Все, Леночка, прости, потом поговорим, я опаздываю.

Она вернула телефон в сумку и бросилась догонять своего Юрочку.

— Юрочка, значит, — задумчиво произнесла Катя, глядя вслед паре. — Вот, значит, как…

Забыв о том, что собиралась звонить маме, Катя огляделась в поисках ближайшей станции метро и быстро побежала к подземке.

На следующее утро красавец мужчина Юрий Альбертович Шаньский вошел в офис «Эврики» и тут же наткнулся на Снежану Кочетову.

— К шефу забеги, — бросила она. — Он тебя два раза спрашивал.

Перебирая в голове клиентов, с которыми могли возникнуть проблемы, Шаньский постучал в белую дверь и заглянул в кабинет.

— Заходи, — без выражения сказали от стола.

Войдя, Юрий Альбертович обнаружил в кабинете, кроме Игоря Сергеевича, незнакомого ему мужика лет тридцати пяти с коротко стриженной башкой («под уголовника», — как называл такие стрижки Шаньский) и с впечатляющими габаритами.