Варвара Клюева - Как избежать замужества

— Да, ему пришлось смириться с мыслью, что расквитаться с Борисом удастся нескоро — сначала беглеца еще нужно разыскать. Наверное, он был приятно удивлен, когда ночью выглянул в окно и увидел врага. Лариса приняла на ночь снотворное, и ничто не мешало ему потихоньку выйти из отеля и подкараулить свою жертву.

— Но Варька и Павел Сергеевич чуть все не испортили, — подхватил Прошка. — Лева, наверное, позеленел от злости, когда услышал окрик старика. Ведь любовник жены был практически у него в руках. Не скройся в эту минуту луна, Борис остался бы в живых. Но луна скрылась, и Лева решил рискнуть. Он знал, что старику понадобится время, чтобы дойти до места. Но не успел убийца довести до конца свое черное дело, как в Варькином окне загорелся свет. Потом погас и снова загорелся. Лева сообразил, что кто-то смотрел в окно. А тут еще истопник подоспел со своим фонарем… В общем, пришлось убийце попотеть. Но как же он все-таки пробрался в отель незамеченным?

— Варька объяснила как, — ответил ему Леша. — Затащил в кусты Павла Сергеевича, труп Бориса, наверное, отволок подальше, в густую тень, а сам бегом помчался к подъезду. Спрятался в цоколе, подождал, пока мы выбежим за дверь, и поднялся к себе в номер. И ему вполне хватило времени, чтобы переодеться, пока мы шарили в кустах и спорили кому что делать.

— А позже он перевез труп и обработал газон граблями, — догадался Генрих. — Когда спровадил нас всех в сторожку.

— Но кто все-таки отравил самого Леву? — Я обвела всю компанию вопросительным взглядом. — Судя по тому, как Лариса билась в истерике, она этого не делала. Но Наталья не подсыпала бы яд в бутылку, не предупредив сообщницу. Вдруг Лариса решила бы сама пропустить стаканчик для успокоения нервов?

— Наверное, все-таки Лариса, — сказал Марк. — Возможно, Лева проговорился — случайно или намеренно — о том, что убил Бориса. Лариса в состоянии аффекта отравила мужа, а оплакивала потом не его, а любовника.

— Чего гадать? — воскликнул Прошка. — Пойдем в сторожку и спросим! Не думаю, что Лариса или Наталья станут отпираться.

После бурных дебатов мы все-таки приняли это предложение. Генрих сбегал в триста восемнадцатый номер, убедился, что Вальдемар жив, и мы всей компанией отправились в сторожку. Дверь открыла Лариса. Увидев, в каком количестве мы прибыли, она поспешно отступила на кухню, освобождая нам место.

— Раздевайтесь и проходите в комнату, — пригласила она от двери. — Все собрались там.

Мы сняли плащи и сапоги и протопали в комнату. Павел Сергеевич уже не лежал, а сидел, опираясь на подушки. Георгий пристроился рядом с Натальей, сидевшей у изголовья больного. Лариса заняла стул в углу.

— Стульев больше нет, ребятки, но у той стены лавка, — показал нам Павел Сергеевич. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.

Мы по-прежнему мялись в дверях и чувствовали себя в высшей степени неловко. Видимо, присутствующие уловили исходящее от нас напряжение — на всех лицах отразилась тревога.

— Володя?.. С ним что-нибудь не в порядке? — хрипло спросила Наталья.

— Нет-нет, не волнуйтесь. Он спит, — заверил Генрих и удрученно замолчал.

Я поймала его несчастный взгляд и хотела было подать какой-нибудь знак остальным, что беседу надо отложить, но тут Прошка набрал в грудь побольше воздуху и выпалил:

— Лариса, мы знаем, что вы отравили мужа.

Лариса побледнела.

— Не думайте, что мы вас осуждаем. Нам известно все. Мы нашли в подвале тело Бориса…

Наталья вскрикнула и закрыла глаза. Лариса медленно поднялась со стула и так же медленно осела на пол.

Сцену, которая последовала за описанным эпизодом, я вспоминать не люблю и охотно пропустила бы ее вовсе. Только нежелание нарушать целостность повествования удерживает меня от искушения поставить звездочки или многоточие и сразу перейти к развязке. Но и всякое стремление к совершенству имеет предел, так что, боюсь, данное ниже описание может показаться кому-то куцым.

Мы чувствовали, да и вели себя, как скопище недоумков. По крайней мере, я, Прошка и Леша. Генрих с Марком проявили большую находчивость. Генрих сразу же бросился к Ларисе, Марк, припечатав Прошку недобрым взглядом, — к аптечке. Замухрышка, злобно зыркнув в нашу сторону, вскочил со стула, прижал к груди голову Натальи и стал покачиваться из стороны в сторону, точно баюкал ребенка. В другое время это, несомненно, выглядело бы смешно, поскольку рядом с Натальей он смотрелся, как обычного сложения человек рядом с монументальной барышней со станции метро «Площадь Революции». Но в те минуты я утратила способность смеяться. Наталья тихо выла: «Я знала. Я знала. Я поняла. Как только увидела эту дьявольскую черную коробочку…» Павел Сергеевич откинулся на подушки и безучастно смотрел в потолок. Леша — как обычно в редкие минуты душевного волнения — бестолково бегал туда-сюда по комнате. Прошка столбом стоял на месте, и на лице его было написано столь явное желание провалиться сквозь землю, что не пожалеть его было невозможно. Я отчаянно пыталась придумать, как создать хотя бы видимость полезной деятельности, — ведь уйти из комнаты означало бы проявить непростительную черствость, а просто глазеть на раздавленных горем людей было мучительно и стыдно.