Варвара Клюева - Лекарство от хандры

— Да что тут вообще обсуждать? — неожиданно вспылил Леша. — Лично я ни на йоту не верю, будто она воспользовалась таким подлым способом достижения своих целей. Во-первых, она не интриганка, а во-вторых, я разговаривал с Селезневым и Сандрой и не думаю, что они ломали комедию.

— Все! Решено, — сказал Марк. — Едем в Питер. Леша, когда ближайший поезд?

Леша на досуге читает не только энциклопедии, но и всевозможные расписания. Наверное, он единственный в мире человек, которого можно разбудить ночью и спросить, когда ближайший поезд, скажем, из Парижа в Милан, не сомневаясь, что получишь точный ответ.

— До утра уже нет. Первый в двенадцать шестнадцать, но он идет больше одиннадцати часов. «Аврора» отправляется в семнадцать двадцать, а прибывают они практически одновременно. Разница — три минуты. Правда, на «Аврору» дороже билеты, но ненамного.

— Едем на «Авроре», — решил Марк. — Генрих, ты успеешь до пяти съездить в Опалиху, предупредить Машеньку и вернуться — или к тебе приставить надсмотрщика?

— Не надо, я успею, — поспешно заверил Генрих.

Марк хмыкнул, но спорить не стал.

— Теперь давайте прикинем, хватит ли нам денег. У меня при себе около тысячи рублей и двести долларов.

— У меня триста пятьдесят долларов и двести сорок восемь рублей.

Леша во всем любит точность.

— А у меня при себе всего около сотни, — виновато сказал Генрих. — Дома найдется еще рублей пятьсот, но я не могу оставить своих без копейки. Дадите в долг?

— Прекрати, Генрих! — Марк даже фыркнул от возмущения. — Сам же призывал не считаться. Никаких долгов. Тебе детей кормить, так что помалкивай. А не то оставим здесь. Прошка, у тебя сколько?

— Рублей триста. Я же ехал в гости к девушке, а не на спасательные работы.

— А теперь едешь на спасательные работы! Рано утром отправишься домой, вытащишь из-под матраса чулок с деньгами и уложишь в дорожную сумку. И выгребешь все, что хранится на черный день! Учти, если я потом узнаю о нетронутой заначке, так накостыляю, что вся она уйдет на поправку здоровья.

Запасливый Прошка заметно поскучнел, но спорить не осмелился, только пробормотал себе под нос:

— Ну, если окажется, что Варька ломала комедию, я с нее такие проценты стребую — до конца жизни не расплатится!

Селезнев добрался в половине пятого утра. Сандра открыла дверь немедленно, даже не спросив — кто? Судя по разочарованию, отразившемуся на ее лице, она ждала Варвару. Правда, приглядевшись к визитеру, Сандра улыбнулась и сразила Селезнева очаровательными ямочками.

— Дон? Заходите! Я ждала вас не раньше десяти. Вы что же, летели на самолете?

Селезнев вступил в огромную прихожую и от неожиданности едва не присвистнул. Варвара описывала ему Сандру, не скупясь на краски, но ни словом не обмолвилась о хоромах, в которых живет ее питерская подруга. Сандра заметила изумление гостя и усмехнулась:

— Не бойтесь, я не из новых русских. Это родительская квартира, а папа был контр-адмиралом. Их с мамой давно уже нет.

— Простите. — Селезнев сконфуженно опустил голову.

— Не за что. Честно говоря, я их почти не помню. Меня вырастила сестра у нас с ней четырнадцать лет разницы. Сейчас она живет во Владивостоке, поскольку, следуя семейной традиции, вышла замуж за военного моряка. Наденьте какие-нибудь тапочки и проходите на кухню — я пошла ставить чай. Если хотите умыться с дороги, ванная за холлом, вторая дверь направо. Первая дверь, соответственно, туалет. А кухня вон там.

Селезнев, воспользовавшись любезностью хозяйки, быстро привел себя в порядок и явился к столу. Сандра усадила его напротив себя, разлила чай и придвинула к гостю тарелку с бутербродами. Несколько минут они молча жевали, исподволь изучая друг друга.

— Знаете, Дон, а в жизни вы даже приятнее, чем на снимке, — сообщила наконец Сандра, чем вогнала Селезнева в краску. — Хотя фото тоже очень симпатичное. Мне Варька вчера показывала… — Она нахмурилась. — Мы тоже здесь чаевничали, болтали, обменивались сплетнями… Она сидела на вашем месте, потом вспомнила про снимки, схватила сумку, половину барахла вывалила на стол… Она всегда двигается так стремительно и нетерпеливо, будто опаздывает на последнюю электричку. Впрочем, вы, конечно, знаете…

Селезнев кашлянул.

— Сандра, могу я вас кое о чем попросить? Если вы называете меня Доном, давайте перейдем на «ты». Дон — это Варькино изобретение, никто меня так больше не называет, а с ней мы выпили на брудершафт еще в первый день знакомства. «Дон» и «вы» звучит для меня, точно фальшивая нота. Я вас не обидел?