Галия Мавлютова - Королева сыска

- Извини, кушать не предлагаю - здесь кушают такое, что стыдно. Гамбургеры-шамбургеры, фри... Что за фри такое?

- Нет, кушать не хочу, - улыбнулся тот, кого назвали Валерой, усаживаясь напротив и сцепив руки на животе. - Покушать можно и в другом месте.

- Правильно! - взмахнул руками грузный. - Всему свое время. Здесь купаются и отдыхают. Ты купаться не хочешь? Сходи, я подожду, а?

Валера отрицательно помотал светлой гривой волос.

Нельзя сказать, что кавказец не любил Валерия.

Он просто был к нему равнодушен. Относился к парню как к человеку, который изредка выполняет его личные просьбы деликатного характера. Один из винтиков общества, которым с недавних пор управляет именно он, Осман Вагранович.

- Ну, как знаешь. Хоть водички попей - это нехорошо, ты гость, а я тебя и порадовать ничем не могу.

- Водички - это можно, - согласился Валерий и набулькал в чистый бокал "Аквавиты". Пригубил. Отставил. - Вы как поживаете, Осман Вагранович?

Говорили они негромко, но чуткое эхо бассейна подхватывало слова и гулко разбивало о влажные стены. Даже собственные голоса казались беседующим нереальными.

- Да разве это жизнь?! - поморщился Осман Вагранович. - Проблемы, проблемы... Носишься туда-сюда, устраиваешь, чтобы всем хорошо было, а все равно неладно получается. А тут милиция еще... - Он печально махнул рукой.

Валерий едва заметно поднял брови. Отблески волн ползали по его худощавому лицу. Что-то быстро на этот раз Осман переходит к деловой части беседы. Без предварительной болтовни. И очень не понравилось Валере упоминание милиции - особенно в свете разговора. И куда клонит?

Заметив реакцию собеседника, пожилой грузин успокаивающе усмехнулся.

- Ты не беспокойся. Я милиции ничего плохого не сделал. Они меня не трогают, я им не мешаю... Но в любом стаде есть баран, который все стадо портит, правильно? Только не баран, а коза.

Женщина, понимаешь? Что ей надо - не знаю, клянусь... Но ведь крутится вокруг, выискивает чего-то, а чего - самой небось неизвестно.

В конце ноября Осман почувствовал некое слабое движение вокруг себя, что-то вроде легкого сквознячка. Двадцать восьмого числа какие-то менты пришли к его шестерке Болеку и из этого трусливого барана вытрясли кое-что по убийству народного избранника Марьева. Тогда Осман внимания на это не обратил. Все равно никто ничего доказать не сможет. Но потом эти же менты заявились в контору к Тенгизу - и контора приказала долго жить. Это был уже ощутимый удар, и Осман впервые ощутил тревогу. Он навел справки о женщине-сыщике и встревожился еще больше. Ведь из-за двухлетней давности писем именно этой бабы своему руководству пришлось грохнуть Марьева-депутата: она подошла слишком близко к его группировке, а Марьев-арестант начал бы петь, что твой Меладзе, и сдал бы всех. Необходимо было заткнуть ему глотку. И разве Осман виноват, что марьевское место в результате занял именно он?.. Хотя паниковать было еще рано - Тенгиз лег на дно, а больше ни одна душа не знала, кто заказал депутата, - Осман впал в мрачную задумчивость. Он не понимал, что нужно этой бабе, а непонятки его раздражали. Однако потом баба с помощью дружка-мента зачем-то принялась выпытывать у марьевского прикормыша подробности о гибели депутата. И это обеспокоило старого грузина не на шутку. Если так пойдет и дальше, то...

На столике запиликал сотовый, но быстро замолчал, потому как был переключен на режим автоответчика. Осман Вагранович брезгливо посмотрел на "трубку". Потом поднял глаза на гостя и вздохнул.

- Звонят, чего звонят? Даже здесь беспокоят.

Отдохнуть не дают... О чем я говорил, Валера?

- О женщине из милиции, - бесстрастно ответил Валерий. Пока он никаких выводов не делал.

Ждал продолжения. Хотя упоминание конкретного стража порядка не понравилось ему еще больше.

Обычно в разговорах с кавказским работодателем никогда напрямую не обговаривалось, что именно должен был совершить Валерий, - все строилось на намеках и полутонах, однако они прекрасно понимали, о чем идет речь. И если Осман собирается убрать эту женщину-мента... Знать, совсем из ума выжил.

- Какая женщина?! - возмутился Осман Вагранович. - Не женщина - мент в юбке. Женщина дома сидит, обед делает и детей растит, да? А эта с пистолетом по городу бегает. Что ей надо от меня, не пойму. Деньги вообще не берет. Гордая. Хотел по-людски поговорить с ней, своего человека послал, так она, представляешь, его обратно отправила, честное слово! Не правильно это, плохо... - Он вдруг стих, устало потер левую сторону широкой волосатой груди.