Галия Мавлютова - Королева сыска

Они уже выехали на площадь Искусств, объезжали ее по кругу.

- На жареном Тенгиза, выходит, не взять? - спросил Виктор, возвращаясь к насущным проблемам.

- По крайней мере, непросто. Не наскоком.

Ведь он не Болек и вообще авторитет. - Машина остановилась напротив фасада Русского музея. - Чтоб такого расколоть на сдачу своих, требуется крепко подумать. Вот я пока подумаю, а ты съезди на Литейный. Покопайся в архивах, посмотри дело этого твоего Зимина. И потом собери на него все, что сможешь. Все, созвонимся, пошла.

- Счастливо развлечься! - крикнул Виктор.

И, не удержавшись, добавил:

- С картинами только не чокайтесь и не целуйтесь. Это сто шестьдесят восьмая, порча имущества.

Глава 3

30.11.99, вечер

Стоя у величественного здания Русского музея, настраиваешься на патетический лад. На вдохновенные разговоры о патриотизме и государственности, на воспоминания о трехсотлетнем правлении Романовых. Гюрза знала: в последнее время не то чтобы вошло в моду, но появилась такая практика - проводить в Русском музее светские сходняки типа презентаций. Не самый посещаемый музей города пытался хоть как-то заработать деньги на содержание здания и реставрацию картин.

Юмашева впервые шла к Михайловскому дворцу не как посетитель картинной галереи и даже не как оперуполномоченный, которому надо что-то разнюхать среди музейных стен, а как дама, приглашенная на вечеринку городских тузов, королей и валетов всех мастей. Ха, приглашенная! Она добивалась, чтобы ее пригласили, - добилась, потому что ей этого захотелось, и ментовские заморочки здесь и рядом не лежали...

Все началось из-за того, что Юмашева иногда смотрит телевизор. И не только фильмы и программу "Человек и закон". Время от времени она просматривает и другие программы, а неделю назад, вдавив кнопку на пульте, переключилась на питерское телевидение с единственной целью - посмотреть в правом нижнем углу экрана температуру воздуха. Температуру Юмашева узнала (ноль градусов), а потом перевела взгляд на основную картинку. Показывали крупным планом мужчину, и он что-то говорил - кажется, о выборах в Госдуму. "Лет пятьдесят, возможно, меньше, просто старит седина, - мысленно отмечала Гюрза. - Чуть удлиненное лицо, тонкие губы и заостренный нос...

Морщины на щеках, паутина морщинок в уголках глаз и немного раздвоенный подбородок. Кроме того, плавные жесты, длинные изящные пальцы пальцы пианиста - и перстень с камнем голубого отлива в золотой оправе". Она прислушивалась к мелодике его голоса. Интонация зачастую говорит о человеке больше, чем смысл сказанного. Голос мужчины на экране напомнил органную музыку.

Было совершенно очевидно - это уверенный, знающий себе цену человек. Гюрзе пришло в голову, что от него, от этого экранного незнакомца, наверняка пахнет дорогим одеколоном. И еще он, наверное, разбирался в живописи и знал толк в антиквариате, Как угодно это назовите - флюиды, токи, женское чутье, - но факт остается фактом: Гюрза ощутила, что приходит желание, почувствовала, что этот мужчина ей нужен.

Кто же он такой? И тут, словно по заказу, на экране появились субтитры - фамилия, имя и отчество, а также профессия героя передачи. Разумеется, Юмашева слышала эту фамилию. Да кто ж ее не слышал!? И тотчас же промелькнуло: "Невозможно, не получится. Кто я, а кто он?" Но если бы она боялась препятствий, то не стала бы Гюрзой.

И Юмашева начала действовать. Раскрыв записную книжку, она набрала телефонный номер. Услышав знакомый баритон, сказала:

- Здравствуй, Аркадий.

- А!.. - послышалось в трубке. - Мое почтение великолепной Гюрзе. Я на подозрении?

Аркадий был хорошим парнем, потому что мог себе это позволить. Одержав победу в борьбе за популярность, он прочно стоял на своих телевизионных ногах и знал, что сумеет делать программы на любом из каналов. Они познакомились года четыре назад, когда он снимал репортаж о ментах, а она была откомандирована начальством ему в помощь.

С тех пор они иногда виделись, много пили при этом и подолгу болтали. Аркадий знал всю местную светскую тусовку и почти всю московскую.

- Да, ты на подозрении. По вашему каналу до сих пор выступает... - Она назвала фамилию. - И я подозреваю, что ты с ним знаком. Есть что сказать в оправдание?

- Поймала, сдаюсь. Я даже делал о нем когда-то очерк. Он в чем-нибудь замешан? Ограбил ларек, кошель тиснул, огрел сковородой сожительницу после совместного распития? То-то я гляжу, он в депутаты рвется.

- Ты меня можешь с ним свести?