Кэрол Кларк - Палуба

Гевин повернулся и взглянул на светящиеся цифры часов, стоявших рядом с кроватью: 23:32. Может, стоит сходить в казино, выпить что-нибудь на ночь? Заодно показаться на глаза администрации… Или очаровать какую-нибудь дамочку, которая еще не удалилась в свою каюту. Немного бренди не помешало бы. Бренди успокоило бы нервы. Нет, все же, лучше этого не делать. К тому же, сегодня вечером большинство пассажиров разошлось по своим каютам пораньше. Из-за шторма, а вовсе не из-за усталости.

— Я, пожалуй, останусь у себя, — сказал сам себе шепотом Гевин. Сегодня волнений он пережил уже предостаточно.

Дело в том, что сегодня ему страшно повезло. Он как раз выходил из бара “Ланселот”, когда столкнулся лицом к лицу с миссис Уоткинс, с милой незатейливой Беатрис Уоткинс с ее россыпями драгоценных камней.

Вот уже в течение нескольких дней она при каждой возможности подчеркивала, что ей очень одиноко в ее похожих на дворец люксовых апартаментах “Камелот Сьют”. Чтобы представить клиентам роскошь этих апартаментов, не требовалось никаких фотографических хитростей. Все здесь было устроено так, чтобы создать проживающим полный комфорт и поистине домашний уют. “Камелот Сьют” состоял из гостиной, главной спальни, двух ванных комнат и индивидуальной террасы, с которой можно было без помех лицезреть море и небо в любое время дня и ночи. Бог мой, да в такой обстановке и древняя старуха сможет соблазнить кого угодно. “Интересно, — думал Гевин, — удалось ли это сделать миссис Уоткинс? Она ведь в открытую флиртовала, заигрывала со всеми подряд”. Рассовывала стюардам завернутые в стодолларовые банкноты записочки с номером своей каюты, буквально топила всех своих знакомых в шампанском, словно это была просто вода. Даже капитану корабля не удалось избежать ее домогании.

На сегодняшнем коктейле у капитана миссис Уоткинс четырежды подходила к нему, чтобы, по круизному обычаю, сфотографироваться с ним. При этом она с ног до головы вся была увешана изумительными по красоте дорогущими украшениями. На ее костлявом черепе кое-как держалась тиара антикварной работы, инкрустированная бриллиантами и рубинами; на пальцах красовалось шесть колец, все с огромными драгоценными камнями; на запястье и на тощей, птичьей щиколотке старухи сверкали два похожих браслета с бриллиантами и изумрудами.

Капитан держался сверхвежливо и предупредительно. Раз за разом он склонял свою седую голову к столь же седой голове миссис Уоткинс и мило улыбался, заглядывая в объектив фотоаппарата. Затем капитан благодарил старуху и, поддерживая ее за локоток, направлял в зал к остальным пассажирам. Потом грациозно, с достоинством, поворачивался, чтобы приветствовать очередную пару прибывших на коктейль гостей. При этом он как бы даже не замечал, что миссис Уоткинс делала крутой вираж, хватала первый попавший под руку бокал с шампанским с подноса какого-нибудь официанта, залпом выпивала его и неровным шагом ковыляла в хвост очереди, ожидавшей возможности поздороваться с капитаном или при желании сфотографироваться с ним.

“Как это капитану удается? — поражался про себя Гевин. — Как он удерживает на лице вот эту профессионально безупречную улыбку, которая раз за разом идеально воспроизводится на сотнях фотографий? И так два вечера кряду в течение пяти дней каждого из круизов, выполняемых кораблем”. Капитан давал свои коктейли дважды за круиз. Делалось это для того, чтобы иметь возможность пригласить на них всех тысячу двести пассажиров. Думается, капитан мог бы прожить и без вида этих тысячи двухсот растянутых в показных улыбках “чи-и-из” шеренг зубов, большинство из которых, тем более, видимо, держались только благодаря клею “полигрип” и мастерству протезистов. “Что же касается капитана, то он, вероятно, и просыпается с той же профессиональной улыбкой, — предположил Гевин. — Вряд ли тут есть, чем гордиться. И зачем ему это только надо?”

После крепких коктейлей и еще целой серии бокалов горячительных напитков миссис Уоткинс решила, что ее старое тело заслужило некоторой паузы в любимейшем занятии всех участников любого круиза, неограниченном потреблении спиртного. Как следует поупражнявшись в искусстве самоотравления, миссис Уоткинс, спотыкаясь, направилась в свою каюту. На пути ей и попался Гевин, предложивший сопроводить даму до места назначения. Утробным иком выразив свое согласие на его предложение, миссис Уоткинс с благодарностью оперлась на протянутую неожиданным спутником руку. При этом застежка ее браслета зацепилась за рукав пиджака Гевина.