А Мейсон - Узник опала

Корбье подобрал серебряные туфельки и быстро зашагал по аллее. Остальные двинулись следом.

Они находились в ярдах двадцати от дома, когда маленький толстенький человечек в сутане с пурпурным кушаком вышел из французского окна гостиной и огляделся вокруг, словно желая остаться незамеченным. Хотя Ано был поглощен своими мыслями, он сразу же увидел его и знаком велел спутникам остановиться.

- Кто это?- тихо спросил он.

- Аббат Форьель,- ответил комиссар Эрбсталь.

- Ах да! Пожалуйста, стойте на месте.

Скрываясь за деревьями, они наблюдали за передвижениями аббата, который, подойдя на цыпочках к краю террасы, окинул взглядом верхние окна двух башен. Убедившись, что оттуда никто за ним не следит, он медленно направился по каменным плиткам в сторону аллеи, глядя на землю, как человек, погруженный в раздумье. Оказавшись напротив стеклянной двери столовой, аббат снова приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть, заглянул в комнату, быстро и бесшумно пересек террасу и прижал лицо к стеклу.

- Все это очень странно,- недовольно прошептал мистер Рикардо. Таинственное поведение аббата не являлось для него приятным зрелищем.

- Тише!- прошипел Ано и задумчиво добавил: - Любопытно, сколько времени он ждал в гостиной, чтобы выразить свои соболезнования?

- Мосье аббат не ждал вовсе,- ответил комиссар.- Он человек властный и выразил бы неудовольствие, если бы его заставили ждать. Аббат уже повидал обеих дам.

- Ого!- В голосе Ано послышался интерес.- Расскажите-ка подробнее, мосье комиссар.

- Аббат прибыл перед тем, как вы и ваш друг вернулись из Вильбланша. Он вежливо попросил у меня позволения предложить свои утешения дамам. Правда, обе леди протестантки, но в несчастье у всех одна вера.

- И вы разрешили ему?- спросил Ано.

- Без колебаний,- твердо отозвался Эрбсталь.

Ано склонил голову. Даже знаменитый инспектор парижской Сюртэ предпочитает не портить отношения с комиссаром полиции, если не желает осложнять процедуру расследования.

- Значит, все это время мосье аббат держал нас под наблюдением,заметил Ано, как будто ничто не могло быть удачнее этого обстоятельства.

- Вовсе нет,- возразил Эрбсталь.- Аббат недолго побеседовал с мадемуазель Тэсборо и сразу же направился в комнату мадам Тэсборо, которая расположена в заднем крыле и чьи окна не выходят на эту сторону.

Это не все, подумал мистер Рикардо. Важно знать, когда аббат покинул комнату в заднем крыле и тайком перебрался в гостиную. Но он не стал вмешиваться, понимая, что у комиссара пунктик в отношении аббата Форьеля. Рикардо предоставил проблему Ано, но тот опять устремил взгляд на террасу.

Аббат, удостоверившись, что в гостиной никого нет, повернулся и снова медленно двинулся в направлении комнаты Дайаны Тэсборо. Ано негромко присвистнул.

- Мосье аббат беседовал с мадемуазель Тэсборо в ее комнате в башне?спросил он комиссара, не сводя глаз с террасы.

- Разумеется.

- А теперь он возвращается туда, когда она пуста. Да, как говорит мой друг мосье Рикардо, это очень странно.

Подойдя к башне, аббат внезапно шагнул в дверь. Казалось, Ано ожидал этого. Выбежав из своего укрытия, он достиг террасы, прежде чем его спутники успели сдвинуться с места, бесшумно пересек ее и остановился в углу, образованном круглым выступом башни. Его, безусловно, никто не слышал, а в том месте, где он стоял, никто не мог увидеть. С другой стороны, детектив не мог разглядеть оттуда, что делает аббат в комнате Дайаны Тэсборо. Но, похоже, он не возражал против этого, терпеливо ожидая в своем углу. Его спутники шагнули на террасу, когда аббат появился вновь, все еще с рассеянным видом философа, который настолько погружен в свои мысли, что не знает, куда его ведут ноги. Однако его быстро вывели из этого состояния.

Приблизившись сзади, Ано склонился к нему и произнес в самое ухо:

- Мосье аббат!

Толстенький человечек резко повернулся. Ано, в левой руке держа завернутую в платок маску, правой снял шляпу и вежливо поклонился.

- Вы, несомненно, заметили, что маленькое изменение уже осуществлено?

Эта фраза, абсолютно непонятная мистеру Рикардо и комиссару, очевидно, была вполне ясна аббату. В его глазах мелькнул испуг, кровь отхлынула от щек, а нос и кожа под глазами стали желтоватыми. Казалось, за одну секунду лицо аббата похудело и осунулось. Но в его старческом теле обитал молодой дух. Аббат Форьель вскинул голову и расправил плечи; страх в его взгляде сменился вызовом. Повернувшись к комиссару Эрбсталя, он с горечью осведомился: