Издательство «Развлечение» - Бич Редстона

— Это вполне понятно! Если мое предположение, что разбойник живет в той же местности под видом самого мирного человека, верно, то такой образ действий его следует признать весьма логичным! В окрестностях Редстона ему ни в коем случае не удалось бы сбыть драгоценные камни и прочее; уезжать куда-нибудь дальше он не хотел, отчасти из боязни, что во время его отсутствия может быть обнаружено что-нибудь, а отчасти и оттого, что опасался навлечь на себя подозрение этими отлучками. Это, во всяком случае, тертый калач, и нам придется-таки повозиться с ним. Впрочем, есть одно обстоятельство, которое сильно поможет при преследовании грабителя.

Холльманс вопросительно посмотрел на сыщика. Пинкертон продолжал:

— Я говорю про бездеятельность и благодушие инспектора Харриона.

— Но почему?..

— Потому что благодаря этим качествам Харриона преступник уверился в своей безнаказанности! Он с величайшей дерзостью обделывает свои делишки, твердо зная, что его не будут энергично преследовать и что возможность раскрытия его преступления исключена почти наверняка! Еще один вопрос: вам ничего не известно о наружности грабителя?

— Ровно ничего! — был ответ Холльманса. — Люди, стоявшие лицом к лицу с ним, все мертвы. Он, кроме того, выбирал для нападений лишь такие дома, население которых не превышало одного-двух человек.

— Это еще одно доказательство того, что преступник живет в окрестностях и имеет сношения с населением Редстона! — сказал сыщик. — Ну, я думаю, что теперь ему недолго придется наслаждаться плодами трудов своих!

Это путешествие в город, лежавший в стороне от железной дороги, оказалось довольно долгим — обоим путешественникам пришлось употребить на это около восьми часов времени.

Наконец они добрались до цели; при въезде в местечко Нат Пинкертон внимательно огляделся кругом. Оно выглядело совершенно так, как описал его Холльманс. Домики не были вытянуты в линию по улицам, но были рассыпаны на местности в беспорядке. Почти каждый из них был окружен садом и полем, и таким образом город с двадцатитысячным населением раскинулся на довольно большом пространстве.

— Вот это дом убитого Суммера! — указал Холльманс.

— Значит, это моя будущая квартира? — пробормотал Пинкертон, внимательно оглядывая строение.

Жена и сыновья Холльманса, владения которого были рядом с указанным домом, весьма радостно встретили знаменитого сыщика и оказали ему самое изысканное внимание. Они даже вздохнули с каким-то облегчением, когда глава семейства представил им Пинкертона; и лишь жена его сказала, смеясь, гостю за обедом:

— Говоря откровенно, мистер Пинкертон, я представляла себе вас немного иначе!

Сыщик и Холльманс громко рассмеялись.

— Вы вполне правы, миссис Холльманс! — сказал Пинкертон. Теперь я — вовсе не я, а почтенный мистер Генри Суммер, двоюродный брат убитого Суммера! И я очень прошу называть меня этим именем и отнюдь не говорить никому ни слова о моей настоящей личности.

Через несколько минут в комнату вошел сосед Холльманса, пожелавший навестить его. Ему представили сыщика под именем наследника убитого Суммера и сообщили, что он намерен поселиться на некоторое время в доме покойного.

— Как? — в ужасе воскликнул гость. — Вы в самом деле хотите поселиться в этом доме, где произошло убийство вашего брата?

— А почему бы и нет? — небрежно спросил Пинкертон. — Я не верю в привидения!

— Но убийца может вернуться и убить и вас!

— Ого! — угрожающим тоном воскликнул лже-Суммер. — Пусть только попробует, это окончится плохо для него. Прежде всего ему трудно будет поживиться чем-нибудь у меня в доме, хотя я и ношу все мое состояние, около 50 тысяч долларов, постоянно при себе; они зашиты в кожаный мешочек, который днем и ночью находится у меня на груди под рубашкой; но, чтобы достать этот мешочек, ему пришлось бы обшарить меня самого, — ну а тут я ему уже показал бы, где раки зимуют! Я привык всегда спать с револьвером в руке, а, кроме того, сон у меня очень чуткий, при малейшем шорохе я немедленно просыпаюсь! А потому, если эта каналья вздумает пожаловать ко мне, ему не миновать доброй пули, которая навсегда отучит его от подобных грабежей! Я, конечно, не стану заводить разных автоматических сногсшибателей и прочего, что завел мой брат; напротив, я уберу всю эту дрянь, с ней еще и сам как-нибудь на тот свет невзначай отправишься!

Пинкертон говорил так не без расчета. Он хотел, чтобы слова его были переданы дальше; и он достиг своей цели, так как сосед Холльманса не замедлил сообщить всем встретившимся ему на обратном пути великую новость о прибытии двоюродного брата покойного Суммера и о его смелых словах.