Антон Леонтьев - Знак свыше

– Я-то да! – протянул тот с деланным сожалением. – А вот ты, Федяка, похоже, нет. Потому что изменяешь Машке, такой женщине!

От напоминания о собственном адюльтере Федор поморщился и сказал:

– Ты что, родного брата шантажировать решил, Рыжик?

– Не родного, а всего лишь двоюродного! И не шантажировать, а, наоборот, помочь сохранить мир в семье. И кстати, не заводи пластинку о том, «как ты посмел». Ты же посмел – меня, двоюродного брата, уволить! Причем за то, что я отказался отдать свою сенсацию тебе или твоим борзописцам!

Федор почесал щеку, прищурил глаза и сказал:

– Значит, кузен-шантажист, давай так, сенсацию будем делить пополам! Ты и я! Я же вижу, что ты до чего-то докопался, но делиться не хочешь. А без меня до банковской ячейки не доберешься. Рассказывай! Это же имеет отношение к таинственной смерти этого Дергушинского. Я уже навел кое-какие справки…

Егор обомлел – «навел кое-какие справки»: хотя до этого делал вид, что ему на эту историю наплевать!

Федор подмигнул ему и заметил:

– Как ни верти, Рыжик, но мы же родственники! Узнаю в тебе самого себя – молодого и прыткого! Прям не понимаю, что, ты в мое кресло метишь? Ну, тебе еще надо упорно для этого поработать! Так в чем дело?

Егор нехотя поведал Федору о том, что ему стало известно, отказавшись отвечать на вопрос, как он нашел ключ от банковской ячейки.

– Ладно, неважно! – заключил тот. – Вижу, что ты много недоговариваешь, Рыжик! Ладно, пусть сенсация будет твоя, но мы разделим ее пополам! Я и не претендую на то, чтобы шляться по моргам и влезать в чужие квартиры. Делай то, что считаешь нужным, но если попадешься, пеняй на себя! Позор достанется тебе одному, а слава – нам обоим! Твой репортаж пойдет в «Бульвар-Экспрессе», так что и ты в лучах журналистского солнца погреешься, и я. А о Кирилле Александровиче… Или Алексеевиче… – Федор хмыкнул и добавил: – О нем забудь! Вижу, далеко пойдешь, Рыжик! Значит, тебе нужно вскрыть банковскую ячейку? Задание не из легких, но вполне осуществимое!

– Оба ключа надо вставлять одновременно! – сказала работница банка монотонным голосом. Все выглядело как визит обыкновенного клиента. Только Егор не был обыкновенным клиентом. Он не ведал, как Федору удалось добиться того, чтобы его пропустили в банковское хранилище, не проверяя документов и не задавая ни единого вопроса, но факт оставался фактом: он находился возле ячейки с искомым номером 1598, а около него – работница банка.

Они одновременно вставили два ключа – Егор справа, работница банка слева. Больше всего Егор опасался, что ключ не подойдет, но этого не случилось: тот проскользнул в скважину, вошел в гнездо и с легкостью повернулся.

Стальной ящичек пружинисто выскочил из пазов. Работница вынула свой ключ и вышла прочь, оставив Егора одного в подземной комнатушке.

Егор осторожно вытащил ящичек и поставил его на стол. А затем в волнении откинул крышку. И увидел деньги. Много денег. Очень много денег. Банкноты по пятьсот евро. Егор лихорадочно вытащил их из ящичка. Сколько же их тут?

Помимо этого, в банковской ячейке имелось десятка полтора компакт-дисков, а помимо этого, тонкая черная папка. Диски Егор запихнул в карман, а папку раскрыл. В ней находились фотокопии документов – свидетельство о рождении, выданное в Москве, а также копии документов на арабском. Егор запихнул в карман и папку.

А потом принялся пересчитывать деньги. Сто сорок тысяч евро. Сумма внушительная. Но почему Дергушинский хранил деньги в ячейке банка, а не на банковском счету? Не доверял российским финансово-кредитным учреждениям?

Деньги Егор положил обратно в ящичек и вставил его в пазы. Он нажал кнопку звонка, появилась работница, повторившая с ним процедуру двойного вставления ключей. После чего Егор покинул здание банка.

В редакцию он не поехал – Федор милостиво разрешил ему работать дома. Егор отложил документы на арабском, потому что все равно не мог понять, о чем в них шла речь. Изучил копию свидетельства о рождении на русском, фиксировавшего факт появления на свет в Москве в сентябре 1982 года некой Дарьи Леонидовны Ломакиной, родителями которой являлся Леонид Павлович Ломакин и Галина Викторовна Ломакина.

Отчего копия этого прозаического документа хранилась в банковской ячейке, Федор понять никак не мог. Эту Дарью Ломакину он взял себе на заметку, решив, однако, вначале изучить содержимое дисков.

Он был готов увидеть на них многое, но не такое. На всех семнадцати дисках были записаны фотографии и документальные фильмы особого содержания – и по большей части с одним актером, самим Олегом Дергушинским. Сия продукция была жутко порнографического характера и запечатлевала постельные утехи Дергушинского. Его партнерами были не женщины, а мужчины.