Антон Леонтьев - Знак свыше

Рамаль усмехнулся и заявил:

– Никаких! Только мое слово! Но нарушать я его не буду, если ты свое не нарушишь! Так что, согласна подписать чистосердечное признание?

Даша молча подошла к столу и быстро поставила под документом на арабском свою подпись, понимая, что это ее смертный приговор.

Рамаль быстро выхватил документ, затем позвал своих сообщников и показал им бумагу. От Даши потребовали подтвердить то, что она понимает, что подписала, и что она убила великого вождя. Даша подтвердила. Мужчины удовлетворенно кивнули и потянулись к выходу.

– Что теперь со мной будет? – спросила Даша Рамаля. Тот, замерев на пороге, ответил:

– Тебя казнят, русская!

– Когда? – пожелала знать Даша. И получила страшный ответ:

– В течение двадцати четырех часов! Но так как ты соблюла свою часть договоренности, то соблюду свою и я! Смерть будет быстрой и не очень мучительной! Как и твою мать, тебя сбросят со скалы в море. Живой!

Он загоготал, и к Даше метнулись охранники. Они проводили ее обратно в камеру, и Даша, улегшись на постель, закрыла глаза. И быстро заснула.

Она проснулась от стука в дверь. Появились несколько типов, протягивавших ей документы, которые требовалось подписать. Даша, даже не глядя, на каком языке они составлены, подписывала. Странное дело, но ей не было страшно.

Время вначале тянулось крайне медленно, а потом вдруг понеслось вскачь. Появился новый директор тюрьмы, сообщивший, что до казни осталось три часа и что через два часа она может последний раз поужинать.

Даша отказалась, попросив только позволить ей поговорить со своими родителями в Москве. Директор ответил отказом, заявив, что это невозможно. После чего Дашу оставили одну.

Прошли и два с половиной часа. Дверь заскрипела, появились охранники. Даша встала им навстречу и даже улыбнулась. Мужчины вытаращились на нее, видимо, не ожидая такой реакции.

Смерть… Когда ты молод, то это слово кажется фикцией. Иллюзией. Обманом. И чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь: рано или поздно костлявая заявится и по твою душу.

Даша никогда особенно не задавалась подобными вопросами, а теперь, когда представилась ужасная возможность, все было уже предрешено. Девушка взглянула на вооруженных бородачей, заметила, что они собираются надеть ей на голову мешок, и заявила, что желает взглянуть смерти в глаза.

Бородачи обратились к молодому неприятному типу, новому директору тюрьмы, и тот, пожав плечами, сплюнул на пол и, видимо, удовлетворил ее просьбу. Наручниками Даше сцепили руки за спиной и вывели в коридор.

Оттуда ее путь лежал на последний этаж, на уже знакомую ей террасу. Было темно – середина африканской ночи. В лицо ударил морской бриз, и Даша, вступив на террасу, вдохнула во всю грудь. Отчего-то ей вспомнилась фраза из какой-то научно-популярной передачи о казне французской королевы Марии-Антуанетты. Даже революционные газеты, представлявшие ее преступницей и исчадием ада, докладывая об имевшем месте гильотинировании бывшей правительницы Франции, не смогли не отметить: «Впрочем, шлюха держалась на удивление хладнокровно».

Эта фраза вертелась в голове у Даши, пока ее вели к небольшой, нависшей над ревущим морем платформе. Она видела, как один из охранников раскрыл скрипящие воротца – так, чтобы человека, стоявшего на краю платформы, можно было столкнуть вниз. А сможет ли она держаться хладнокровно в преддверии неминуемой смерти?

Два типа подвели Дашу к краю платформы, и девушка спиной почувствовала порывы ветра. А потом взглянула в глаза своим палачам. Те старались не смотреть ей в лицо, занимаясь последними приготовлениями к казни. Даша же стояла и терпеливо ждала собственной смерти.

Наконец типы оставили ее в покое. Возник директор тюрьмы, облаченный теперь в форму и фуражку. Зачитывая на ветру что-то по бумажке (один из охранников услужливо подсвечивал ему фонариком), он проглатывал слова и торопился.

Даша закрыла глаза. Жить ей оставалось считанные мгновения. Интересно, как все произойдет – ее столкнут в море? Или все же сначала выстрелят в нее, и ее бездыханное тело само свалится вниз?

Тут послышался странный гул, нараставший с каждым мгновением. А затем Даша услышала крики и открыла глаза. Она заметила, что охранники срывают с себя оружие и палят в нечто, находившееся у нее за спиной. Но ведь там было ночное небо!

Однако именно с ночного неба шло яркое сияние. Даша обернулась и увидела лучи прожектора, что бил ей в лицо. Слышались выстрелы, и Даша услышала, как около уха прожужжала пуля. Вдруг девушке очень захотелось жить – Мария-Антуанетта, вне всяких сомнений, Марией-Антуанеттой, но умирать было еще рано!